Форум » Новые темы » С кем встретиться не довелось... » Ответить
С кем встретиться не довелось...
Зизи: Очень хотелось послушать рассказ Марты о Канте. Но где о нем можно рассказать? Может быть, открыть такую ветку, на которой можно рассказывать о тех, с кем Пушкин никогда не встречался? Не довелось...
бык: Если Пушкин не встречался с А.И. Мусиным, может стоит о нем поговорить? Все-таки с ним связано крупнейшее архивное открытие - находка "Слова о полку Игореве". История открытия до сих пор не вполне ясна. Сам Мусин-Пушкин не распространялся на эту тему и считается, что приобрел он "Слово", как и многие книги своей библиотеки, не совсем законным путем. А что вы по этому поводу думаете? Потом "Слово" вообще погибло. Мусин не предпринял никаких мер для спасения своей коллекции рукописей от французов. Почему? Думал, что французы не войдут в Москву? Много вопросов еще вокруг и находки, и потери.
Марта: Спасибо, уважаемый Бык. Я сейчас изучаю творчество любимых поэтов Канта, поэтому разговор о Мусине не могу поддержать, но послушаю с благодарностью.
Марта: В 1745 году Кант закончил университет. В течение девяти лет жил и работал домашним учителем в аристократических семьях, что давало материальные средства для занятий - на досуге - философскими исследованиями. В 1755 году получил звание приват-доцента университета. Следующие 15 лет, в ожидании профессуры, служил в Кенигсбергской дворцовой библиотеке в должности помощника библиотекаря. Этот период философского развития Канта называют "докритическим". В числе основных работ - "Всеобщая естественная история и теория неба" (1755), "Новое освещение первых принципов метафизического познания" (1755), "Грезы духовидца" (1766). С 1770 года принято вести отсчет "критического" периода в творчестве Канта. В этом году в возрасте 46 лет он назначен профессором логики и метафизики Кенигсбергского университета, где до 1797 года преподавал обширный цикл дисциплин - философских, математических, физических. К этому времени вызрело принципиально важное признание Канта о целях его работы : "Давно задуманный план относительно того, как нужно обработать поле чистой философии, состоял в решении трех задач: 1) что я могу знать? (метафизика); 2) что я должен делать? (мораль); 3) на что я смею надеяться (религия); наконец, за этим должна была последовать четвертая задача - что такое человек? (антропология, лекции по которой я читаю в течение более чем двадцати лет)". В этот период Кантом были написаны "Критика чистого разума" (1781), "Критика практического разума" (1788), "Критика способности суждения" (1790) - фундаментальные философские работы, принесшие ученому репутацию одного из выдающихся мыслителей XVIII века и оказавшие огромное влияние на дальнейшее развитие мировой философской мысли. Но даже далеким от философии людям известно его знаменитое изречение: "Две вещи наполняют душу все новым и нарастающим удивлением и благословением, чем чаще, чем продолжительнее мы размышляем о них, - звездное небо надо мной и моральный закон во мне". Поместив здесь этот отрывок (ссылка есть), хочется еще раз напомнить известные слова Канта: "Закон, живущий в нас, называется совестью". Кант учил человечество принципам морального совершенства. Как тут не вспомнить о Гоголе! И еще . Сейчас идут "дни печальные великого поста". Самое время читать молитву Ефрема Сирина и "Отцы пустынники"
Арина: Спасибо.Кант перестал быть"вещью в себе"после замечательного сообщения Марты
Марта: Продолжим разговор о любимых поэтах Канта. О Галлере я писала на ветке "Любимые авторы", но продолжение будет здесь. Следующий любимый - Бюргер БЮРГЕР, ГОТФРИД АВГУСТ (B rger, Gottfried August) (1747–1794), немецкий поэт. Родился 31 декабря 1747 неподалеку от Хальберштадта. Примерно 300 лет назад (теперь уже побольше, чем триста) в этом немецком городке останавливалось Великое Посольство Петра Первого. Бюргер изучал богословие в Галле и юриспруденцию в Гёттингенском университете. Прослужил 12 лет чиновником в окружном управлении, с 1784 года Бюргер -доцент Гёттингенского университета. Там он читал лекции по эстетике. Последние годы жизни Бюргера были омрачены неудачным третьим браком, бедностью, болезнями и резкими критическими нападками Ф.Шиллера на его творчество. Бюргер известен прежде всего своими балладами. Наиболее знаменита его "Ленора" (1773), переведенная на английский язык В.Скоттом и на русский язык – В.А.Жуковским (1831) и пользовавшаяся огромной популярностью в Европе и в России. «Ленора» способствовала появлению как переводов, так и подражаний. Начало этому было положено Жуковским балладой «Людмила». В «Евгении Онегине» Пушкин сравнивает свою музу с Ленорой: «Как часто, по скалам Кавказа, Она Ленорой, при луне, Со мной скакала на коне!..» (гл. VIII, 4. 6–8).
Cаша: К Бюргеру также обратился и Катенин. Его "Ольга" - вольный перевод "Леноры". Иные места были достаточно фривольными для того времени. После появления "Ольги" в печати в литературной среде разгорелись нешуточные страсти. Гнедич отстаивал балладу Жуковского, а Грибоедов вступился за своего друга Катенина.
Марта: в литературной среде разгорелись нешуточные страсти Это спор о романтизме и народности? Хотелось бы поместить здесь "Ленору". Не могу найти в Инете. Поэжалуйста, помогите. Хотя бы отрывок...
Таша: Марта пишет: Хотелось бы поместить здесь "Ленору". Боюсь, что текст великоват, но попытаюсь. Итак, перевод В. А. Жуковского. Впервые опубликован в издании «Баллады и повести В. А. Жуковского». СПб., 1831. Перевод почти подстрочный (в отличие от вольных переводов, превратившихся в знаменитые "Людмилла" и "Светлана"): Леноре снился страшный сон, Проснулася в испуге. «Где милый? Что с ним? Жив ли он? И верен ли подруге?» Пошел в чужую он страну За Фридериком на войну; Никто об нем не слышит; А сам он к ней не пишет. С императрицею король За что-то раздружились, И кровь лилась, лилась... доколь Они не помирились. И оба войска, кончив бой, С музы́кой, песнями, пальбой, С торжественностью ратной Пустились в путь обратный. Идут! идут! за строем строй; Пылят, гремят, сверкают; Родные, ближние толпой Встречать их выбегают; Там обнял друга нежный друг, Там сын отца, жену супруг; Всем радость... а Леноре Отчаянное горе. Она обходит ратный строй И друга вызывает; Но вести нет ей никакой: Никто об нем не знает. Когда же мимо рать прошла — Она свет божий прокляла, И громко зарыдала, И на землю упала. К Леноре мать бежит с тоской: «Что так тебя волнует? Что сделалось, дитя, с тобой?» — И дочь свою целует. «О друг мой, друг мой, все прошло! Мне жизнь не жизнь, а скорбь и зло; Сам бог врагом Леноре... О горе мне! о горе!» «Прости ее, небесный царь! Родная, помолися; Он благ, его руки мы тварь: Пред ним душей смирися». — «О друг мой, друг мой, все как сон... Немилостив со мною он; Пред ним мой крик был тщетен... Он глух и безответен». «Дитя, от жалоб удержись; Смири души тревогу; Пречистых тайн причастись, Пожертвуй сердцем богу». — «О друг мой, что во мне кипит, Того и бог не усмирит: Ни тайнами, ни жертвой Не оживится мертвый». «Но что, когда он сам забыл Любви святое слово, И прежней клятве изменил, И связан клятвой новой? И ты, и ты об нем забудь; Не рви тоской напрасной грудь; Не стоит слез предатель; Ему судья создатель». «О друг мой, друг мой, все прошло; Пропавшее пропало; Жизнь безотрадную назло Мне провиденье дало... Угасни ты, противный свет! Погибни, жизнь, где друга нет! Сам бог врагом Леноре... О горе мне! о горе!» «Небесный царь, да ей простит Твое долготерпенье! Она не знает, что творит: Ее душа в забвенье. Дитя, земную скорбь забудь: Ведет ко благу божий путь; Смиренным рай награда. Страшись мучений ада». «О друг мой, что небесный рай? Что адское мученье? С ним вместе — все небесный рай; С ним розно — все мученье; Угасни ты, противный свет! Погибни, жизнь, где друга нет! С ним розно умерла я И здесь и там для рая». Так дерзко, полная тоской, Душа в ней бунтовала... Творца на суд она с собой Безумно вызывала, Терзалась, волосы рвала До той поры, как ночь пришла И темный свод над нами Усыпался звездами. И вот... как будто легкий скок Коня в тиши раздался: Несется по полю ездок; Гремя, к крыльцу примчался; Гремя, взбежал он на крыльцо; И двери брякнуло кольцо... В ней жилки задрожали... Сквозь дверь ей прошептали: «Скорей! сойди ко мне, мой свет! Ты ждешь ли друга, спишь ли? Меня забыла ты иль нет? Смеешься ли, грустишь ли?» — «Ах! малый... бог тебя принес! А я... от горьких, горьких слез И свет в очах затмился... Ты как здесь очутился?» «Седлаем в полночь мы коней... Я еду издалёка. Не медли, друг; сойди скорей; Путь долог, мало срока». — «На что спешить, мой милый, нам? И ветер воет по кустам, И тьма ночная в поле; Побудь со мной на воле». «Что нужды нам до тьмы ночной! В кустах пусть ветер воет. Часы бегут; конь борзый мой Копытом, землю роет; Нельзя нам ждать; сойди, дружок; Нам долгий путь, нам малый срок; Не в пору сон и нега: Сто миль нам до ночлега». «Но как же конь твой пролетит Сто миль до утра, милый? Ты слышишь, колокол гудит: Одиннадцать пробило». — «Но месяц встал, он светит нам... Гладка дорога мертвецам; Мы скачем, не боимся; До света мы домчимся». «Но где же, где твой уголок? Где наш приют укромный?» — «Далеко он... пять-шесть досток... Прохладный, тихий, темный». — «Есть место мне?» — «Обоим нам. Поедем! все готово там; Ждут гости в нашей келье; Пора на новоселье!» Она подумала, сошла, И на коня вспрыгнула, И друга нежно обняла, И вся к нему прильнула. Помчались... конь бежит, летит. Под ним земля шумит, дрожит, С дороги вихри вьются, От камней искры льются. И мимо их холмы, кусты, Поля, леса летели; Под конским топотом мосты Тряслися и гремели. «Не страшно ль?» — «Месяц светит нам!» — «Гладка дорога мертвецам! Да что же так дрожишь ты?» — «Зачем о них твердишь ты?» «Но кто там стонет? Что за звон? Что ворона взбудило? По мертвом звон; надгробный стон; Голосят над могилой». И виден ход: идут, поют, На дрогах тяжкий гроб везут, И голос погребальный, Как вой совы печальный. «Заройте гроб в полночный час: Слезам теперь не место; За мной! к себе на свадьбу вас Зову с моей невестой. За мной, певцы; за мной, пасто́р; Пропой нам многолетье, хор; Нам дай на обрученье, Пасто́р, благословенье». И звон утих... и гроб пропал... Столпился хор проворно И по дороге побежал За ними тенью черной. И дале, дале!.. конь летит, Под ним земля шумит, дрожит, С дороги вихри вьются, От камней искры льются. И сзади, спереди, с боков Окрестность вся летела: Поля, холмы, ряды кустов, Заборы, домы, села. «Не страшно ль?» — «Месяц светит нам». — «Гладка дорога мертвецам! Да что же так дрожишь ты?» — «О мертвых все твердишь ты!» Вот у дороги, над столбом, Где висельник чернеет, Воздушных рой, свиясь кольцом, Кружится, пляшет, веет. «Ко мне, за мной, вы, плясуны! Вы все на пир приглашены! Скачу, лечу жениться... Ко мне! Повеселиться!» И лётом, лётом легкий рой Пустился вслед за ними, Шумя, как ветер полевой Меж листьями сухими. И дале, дале!.. конь летит, Под ним земля шумит, дрожит, С дороги вихри вьются, От камней искры льются. Вдали, вблизи, со всех сторон Все мимо их бежало; И все, как тень, и все, как сон, Мгновенно пропадало. «Не страшно ль?» — «Месяц светит нам». — «Гладка дорога мертвецам! Да что же так дрожишь ты?» — «Зачем о них твердишь ты?» «Мой конь, мой конь, песок бежит; Я чую, ночь свежее; Мой конь, мой конь, петух кричит; Мой конь, несись быстрее... Окончен путь; исполнен срок; Наш близко, близко уголок; В минуту мы у места... Приехали, невеста!» К воротам конь во весь опор Примчавшись, стал и топнул; Ездок бичом стегнул затвор — Затвор со стуком лопнул; Они кладбище видят там... Конь быстро мчится по гробам; Лучи луны сияют, Кругом кресты мелькают. И что ж, Ленора, что потом? О страх!.. в одно мгновенье Кусок одежды за куском Слетел с него, как тленье; И нет уж кожи на костях; Безглазый череп на плечах; Нет каски, нет колета; Она в руках скелета. Конь прянул... пламя из ноздрей Волною побежало; И вдруг... все пылью перед ней Расшиблось и пропало. И вой и стон на вышине; И крик в подземной глубине, Лежит Ленора в страхе Полмертвая на прахе. И в блеске месячных лучей, Рука с рукой, летает, Виясь над ней, толпа теней И так ей припевает: «Терпи, терпи, хоть ноет грудь; Творцу в бедах покорна будь; Твой труп сойди в могилу! А душу бог помилуй!»
Марта: Дорогая Таша, спасибо!
Cаша: Для сравнения можно ознакомиться с переводом П.А.Катенина. Он был опубликован в"Сыне отечества", 1816, ч. 30, № 24, стр. 186-190. Катенинская "Ольга" еще дальше отходит от оригинала Бюргера. Ольга (Из Бюргера) Ольгу сон встревожил слезный, Смутный ряд мечтаний злых: "Изменил ли, друг любезный? Или нет тебя в живых?" Войск деля Петровых славу, С ним ушел он под Полтаву; И не пишет ни двух слов: Всё ли жив он и здоров. На сраженьи пали шведы, Турк без брани побежден, И, желанный плод победы, Мир России возвращен; И на родину с венками, С песньми, с бубнами, с трубами, Рать, под звон колоколов, Шла почить от всех трудов. И везде толпа народа; Старый, малый - все бегут Посмотреть, как из похода Победители идут; Все навстречу, на дорогу; Кличут: "Здравствуй! слава богу!" Ах! на Ольгин лишь привет Ниотколь ответа нет. Ищет, спрашивает; худо: Слух пропал о нем давно; Жив ли, нет - не знают; чудо! Словно канул он на дно. Тут, залившися слезами, В перси бьет себя руками; Рвет, припав к сырой земле, Черны кудри на челе. Мать к ней кинулась поспешно: "Что ты? что с тобой, мой свет? Разве горе неутешно? С нами бога разве нет?" - "Ах! родима, все пропало; Свету-радости не стало. Бог меня обидел сам: Горе, горе бедным нам!" - "Воля божия! Создатель - Нам помощник ко всему; Он утех и благ податель: Помолись, мой свет, ему". - "Ах! родима, все пустое; Бог послал мне горе злое, Бог без жалости к мольбам: Горе, горе бедным нам!" - "Слушай, дочь! в Украйне дальной, Может быть, жених уж твой Обошел налой венчальный С красной девицей иной. Что изменника утрата? Рано ль, поздно ль - будет плата, И от божьего суда Не уйдет он никогда". - "Ах! родима, все пропало, Нет надежды, нет как нет; Свету-радости не стало; Что одной мне белый свет? Хуже гроба, хуже ада. Смерть - одна, одна отрада; Бог без жалости к слезам: Горе, горе, бедным нам!" - "Господи! прости несчастной, В суд с безумной не входи; Разум, слову непричастный, К покаянью приведи. Не крушися, дочь, чрез меру; Бойся муки, вспомни веру: Сыщет чуждая греха Неземного жениха". - "Где ж родима, злее мука? Или где мученью край? Ад мне - с суженым разлука, Вместе с ним - мне всюду рай. Не боюсь смертей, ни ада. Смерть - одна, одна отрада: С милым врозь несносен свет, Здесь, ни там блаженства нет". Так весь день она рыдала, Божий промысел кляла, Руки белые ломала, Черны волосы рвала; И стемнело небо ясно, Закатилось солнце красно, Все к покою улеглись, Звезды яркие зажглись. И девица горько плачет, Слезы градом по лицу; И вдруг полем кто-то скачет, Кто-то, всадник, слез к крыльцу; Чу! за дверью зашумело, Чу! кольцо в ней зазвенело; И знакомый голос вдруг Кличет Ольгу: "Встань, мой друг! Отвори скорей без шуму. Спишь ли, милая, во тьме? Слезну думаешь ли думу? Смех иль горе на уме?" - "Милый! ты! так поздно к ночи! Я все выплакала очи По тебе от горьких слез. Как тебя к нам бог принес?" - "Мы лишь ночью скачем в поле. Я с Украйны за тобой; Поздно выехал оттоле, Чтобы взять тебя с собой". - "Ах! войди, мой ненаглядный! В поле свищет ветер хладный; Здесь в объятиях моих Обогрейся, мой жених!" - "Пусть он свищет, пусть колышет; Ветру воля, нам пора. Ворон конь мой к бегу пышет, Мне нельзя здесь ждать утра. Встань, ступай, садись со мною, Ворон конь домчит стрелою; Нам сто верст еще: пора В путь до брачного одра". - "А! какая в ночь дорога! И сто верст езды для нас! Бьют часы... побойся бога: До полночи только час". - "Месяц светит, ехать споро; Я как мертвый еду скоро: Довезу и до утра Вплоть до брачного одра". - "Как живешь? скажи нелестно; Что твой дом? велик? высок?" - "Дом - землянка". - "Как в ней?" - "Тесно". - "А кровать нам?" - "Шесть досок". - "В ней уляжется ль невеста?" - "Нам двоим довольно места. Встань, ступай, садись со мной: Гости ждут меня с женой". Ольга встала, вышла, села На коня за женихом; Обвила ему вкруг тела Руки белые кольцом. Мчатся всадник и девица, Как стрела, как пращ, как птица; Конь бежит, земля дрожит, Искры бьют из-под копыт. Справа, слева, сторонами, Мимо глаз их взад летят Сушь и воды; под ногами Конскими мосты гремят. "Месяц светит, ехать споро; Я как мертвый еду скоро. Страшно ль, светик, с мертвым спать?" - "Нет... что мертвых поминать?" Что за звуки? что за пенье? Что за вранов крик во мгле? Звон печальный! погребенье! "Тело предаем земле". Ближе, видят: поп с собором, Гроб неся, поют всем хором; Поступь медленна, тяжка, Песнь нескладна и дика. "Что вы воете не к месту? Хоронить придет чреда; Я к венцу везу невесту, Вслед за мною все туда! У моей кровати спальной, Клир! пропой мне стих венчальный; Службу, поп! и ты яви, Нас ко сну благослови". Смолкли, гроба как не стало. Всё послушно вдруг словам, И поспешно побежало Всё за ними по следам. Мчатся всадник и девица, Как стрела, как пращ, как птица; Конь бежит, земля дрожит, Искры бьют из-под копыт. Справа, слева, сторонами, Горы, долы и поля - Взад летит всё; под ногами Конскими бежит земля; "Месяц светит, ехать споро; Я как мертвый еду скоро. Страшно ль, светик, с мертвым спать?" - "Полно мертвых поминать". Казни столп; над ним за тучей Брезжит трепетно луна; Чоей-то сволочи летучей Пляска вкруг его видна. "Кто там! сволочь! вся за мною! Вслед бегите все толпою, Чтоб под пляску вашу мне Веселей прилечь к жене". Сволочь с песнею заунывной Понеслась за седоком, Словно вихорь бы порывный Зашумел в бору сыром. Мчатся всадник и девица, Как стрела, как пращ, как птица; Конь бежит, земля дрожит, Искры бьют из-под копыт. Справа, слева, сторонами, Взад летят луга, леса; Всё мелькает пред глазами: Звезды, тучи, небеса. "Месяц светит, ехать споро; Я как мертвый еду скоро. Страшно ль, светик, с мертвым спать?" - "Ах! что мертвых поминать!" - "Конь мой! петухи пропели; Чур! заря чтоб не взошла; Гор вершины забелели: Мчись как из лука стрела. Кончен, кончен путь наш дальный, Уготовлен одр венчальный; Скоро съездил как мертвец, И доехал наконец". Наскакал в стремленьи яром Конь на каменный забор; С двери вдруг хлыста ударом Спали петли и запор. Конь в ограду; там - кладбище, Мертвых вечное жилище; Светят камни на гробах В бледных месяца лучах. Что же мигом пред собою Видит Ольга? Чудо! страх! Латы всадника золою Все рассыпались на прах; Голова, взгляд, руки, тело - Все на милом помертвело, И стоит уж он с косой, Страшный остов костяной. На дыбы конь ворон взвился, Диким голосом заржал, Стукнул в землю, провалился И невесть куда пропал. Вой на воздухе высоко; Скрежет под землей глубоко; Ольга в страхе без ума, Неподвижна и нема. Тут над мертвой заплясали Адски духи при луне, И протяжно припевали Ей в воздушной вышине: "С богом в суд нейди крамольно; Скорбь терпи, хоть сердцу больно. Казнена ты во плоти; Грешну душу бог прости!"
Таша: *PRIVAT*
Марта: Дорогой Саша, спасибо! Пушкин писал о переводе Катенина: «Первым замечательным произведением г-на Катенина был перевод славной Биргеровой “Леноры”. Она была уже известна у нас по неверному и прелестному подражанию Жуковского, который сделал из нее то же, что Байрон в своем “Манфреде” сделал из “Фауста”: ослабил дух и формы своего образца. Катенин это чувствовал и вздумал показать нам “Ленору” в энергической красоте ее первобытного создания: он написал “Ольгу”. Но сия простота и даже грубость выражений <...> неприятно поразили непривычных читателей»
Зизи: Спасибо за "Ленору" и "Ольгу"!
Зизи: А Арина обещала рассказать что-нибудь об Андерсене! И о братьях Гримм! Я знаю, что вчера она встречалась с сотрудником музея братьев Гримм (Германия). Вот было бы интересно послушать!
Таша: Зизи пишет: Я знаю, что вчера она встречалась с сотрудником музея братьев Гримм А я знаю, что она "встречалась" с острудниками нашего музея. По крайней мере, мы с ней виделись на методсовете, напоминавшем ту постановку "Записок сумасшедшего", о которой упомянула уважаемая Зизи. Может это заседание так ее впечатлило, что она оцепенела?
Зизи: Таша пишет: мы с ней виделись на методсовете О!Об этом я уже наслышана!!!
Марта: Пока мы ждем рассказ Арины, я расскажу об Александре Поупе (написание фамилии двойное: то Поп, то Поуп). Это тоже один из любимых поэтов Канта. (Pope, Alexander) (1688-1744), английский поэт, прославленный мастер героического дистиха. Родился 21 мая 1688 в Лондоне. Поп вступил в литературу Пасторалями (Pastorals, 1709). Первый серьезный успех ему принесла поэма Опыт о критике (An Essay on Criticism, 1711), написанная в защиту древних авторов и призывавшая критиков к мягкости и терпимости. В России в 18 в. большой успех имел "Опыт о человеке". Произведения Александра Попа переводили И. И. Дмитриев, В. А. Жуковский и др. Врожденная склонность к сатире и тяга к эпосу способствовали появлению ироикомической поэмы Похищение локона (The Rape of the Lock, 1712, 1714) - о двух семействах, рассорившихся из-за того, что юный лорд в шутку отрезал у возлюбленной локон. Повествуя о заурядных вещах высоким эпическим стилем, автор беззлобно подтрунивает над претенциозностью щеголей и щеголих, собравшихся весело провести время. Друзья подвигли Попа на перевод Илиады. Поп не учился в университете и слабо знал древнегреческий, но был невероятно работоспособен. Перевод - шесть томов, вышедшие в 1715-1720, - оказался удачным и ярким. Позднее Поп не без посторонней помощи предпринял перевод Одиссеи (1722-1726). Поп писал великолепную прозу, но она прославила его меньше, чем стихи, хотя в свое время он получил известность как автор эпистолярного жанра. Этикет не допускал тогда обнародования собственной переписки, но Поп ухитрился представить дело так, будто впервые его письма издали другие лица и ему не остается иного выхода, как в порядке самозащиты опубликовать "подлинные" тексты. Письма (Letters) Попа выходили в 1735, 1737 и 1742. Как относился к творчеству Поупа Пушкин? * * * Из "Опыт о критике" Ничто не в силах так нас ослепить, Так часто в заблуждение вводить И с толку сбить совсем в конце концов, Как спесь - беда обычная глупцов. Безлюдно там, где правят ум и честь, Но в царстве спеси подданных не счесть. Как газом наполняются тела У тех, чья плоть бескровна и дрябла, Так полон спеси человек пустой, Тот, кто всегда доволен сам собой. Когда рассеет разум эту тьму, Свет истины откроется ему. Своих пороков мы не сознаем, Лишь от других о них мы узнаем. ……………………………… Афоризмы, цитаты Приходить в гнев - значит вымещать на себе ошибки другого. Тот, кто лжет, не отдает себе отчета в трудности своей задачи, ибо ему предстоит еще двадцать раз солгать, чтобы поддержать первую ложь. Надежда, сопровождающая нас всю жизнь, не покидает нас даже в час смерти. Покупать книги только потому, что они выпущены известным издателем, все равно, что покупать совсем не приходящийся впору костюм только потому, что сшит он известным портным. В каждом человеке ровно столько тщеславия, сколько ему недостает ума. Характер, который в житейском обиходе обыкновенно называется приятным, составляется из вежливости и фальши. Слова подобны листьям: дерево, рождающее их очень много, приносит очень мало плодов. Разница между так называемым обыкновенным обществом и большим светом заключается разве только в том, что разговоры, в сущности одинаковые, ведутся в небольшой комнате или в большом салоне, за малым или большим столом, за двумя свечами или за двадцатью канделябрами. Силу уму придают упражнения, а не покой. Каждый человек отличается от другого и с каждым днем отличается сам от себя.
Зизи: Господин Поуп похож на Моцарта!
Марта: Еще один портрет А.Попа
Арина: Добрый вечер,наконец удалось "поймать "трясущуюся "мышь",пишу о приезде в Петербург директора музея братьев Гримм из Германии. dr.Bernhard Lauer приехал из городаКассел,чтобы рассказать о работе центра просвещения,сказок,памяти знаменитых немцев.Всего 4 научных сотрудника,живут на средства города,продуманы программы развития-выставки,путешествия по Германии- по следам героев сказок,путешествия по местам жительства Якоба и Вильгельма."Гессен-земля братьев Гримм.Исторические места и их туристический потенциал".Доклад на отличном русском языке слушала в Эрмитаже,пригласила к нам в музей,показала рисунок А.С.Пушкина с братьями Гримм.Пишите сценарии путешествий,поедем снимать кино!...
полная версия страницы