Форум » Поговорим о... » Любимые авторы (продолжение) » Ответить
Любимые авторы (продолжение)
Natalie: Которые здесь самые любимые, после Пушкина, разумеется?
Таша: Поэтичесий "привесок" к рассказу нашего уважаемого Кота о цветущей сирени: Опять она кипит, бледна, Сирени возлетевшей пена, Опять коленопреклоненно Стоит пред нею тишина. Что остается тишине, Еще с полетом незнакомой? - Живой довериться волне И стать послушной и влекомой. Ветвей бежит за валом вал, Растет и гаснет без усилья, Небесной линией овал Очерчен смело, словно крылья. Сирени тяжестью свело Едва расправленные ветви, Но рвется бледное крыло, Прозрачным становясь от света. Она летит на Божий зов, Опалена предчувствьем встречи, Она - растущих облаков То ли прообраз, то ль предтеча... Что остается нам? Вскипеть Душой ли, словом, бледной кровью, Роняя лепестки, лететь, Земной пожертвовав любовью. Н. Гумилев
Зизи: Я помню, что в прошлом году мы сделали замечательную подборку стихотворений на "сиреневую" тему. Спасибо, что напомнили об этом, дорогая Таша! Так и пахнуло запахом сирени! Я пока не видела ее в Петербурге. Зато на Литейном, в Шанхайском садике, расцвела сакура!!!
Таша: А, так это на Литейном! А я решила, что это у Вас дома!
Зизи: Вчера был день рождения И. Бродского Теперь все чаще чувствую усталость, все реже говорю о ней теперь, о, помыслов души моей кустарность, веселая и теплая артель. Каких ты птиц себе изобретаешь, кому их даришь или продаешь, и в современных гнездах обитаешь, и современным голосом поешь? Вернись, душа, и перышко мне вынь! Пускай о славе радио споет нам. Скажи, душа, как выглядела жизнь, как выглядела с птичьего полета? Покуда снег, как из небытия, кружит по незатейливым карнизам, рисуй о смерти, улица моя, а ты, о птица, вскрикивай о жизни. Вот я иду, а где-то ты летишь, уже не слыша сетований наших, вот я живу, а где-то ты кричишь и крыльями взволнованными машешь.
Таша: Какой же разный взгляд на мир у той женщины (на заднем плане) и у него! Спасибо, дорогая Зизи!
Арина: прекрасно! памятник прекоасный! Мы его увидели благодаря дорогой нашей Таше,когда она поразила всех умственных сотрудников своим выступлением на защите. Иосиф Бродский - это тоже прекрасно!!!!!!!!
Таша: Бродский - это просто замечательно! Но "умственные сотрудники" - это как, дорогая Арина?
Зизи: Думаю, что "умственные сотрудники" - это Ваши оппоненты, уважаемая Таша! В. В. Маяковский А вы могли бы? Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб? 1913
Марта: А помните "глубокий обморок сирени"? От Петербурга до Тарту вдоль дороги буйно цвела сирень, и я любовалась этим "обмороком" из окна автобуса. То было раннею весной прошлого года...
Зизи: Да-да, дорогая Марта! Я как раз и вспоминала нашу прошлогоднюю подборку стихов на "сиреневую" тему. В Петербурге только началась эта пора. Во всяком случае, я только сегодня у метро увидела бабулек, продающих сирень. купила, конечно))) Не могу не вспомнить Гумилева))) Раз уж опять вернулись к этой теме Из букета целого сиреней Мне досталась лишь одна сирень, И всю ночь я думал об Елене, А потом томился целый день. Всё казалось мне, что в белой пене Исчезает милая земля, Расцветают влажные сирени, За кормой большого корабля. И за огненными небесами Обо мне задумалась она, Девушка с газельими глазами Моего любимейшего сна. Сердце прыгало, как детский мячик, Я, как брату, верил кораблю, Оттого, что мне нельзя иначе, Оттого, что я ее люблю.
барышня-крестьянка: здесь уже вспоминали Бродского, но сегодня еще и день рождения Петербурга.Я уверена что Бродский любил этот город несмотря ни на что.Но может быть он считал что любимый город предал его,как и все остальные? Иосиф Бродский Стансы городу Да не будет дано умереть мне вдали от тебя, в голубиных горах, кривоногому мальчику вторя. Да не будет дано и тебе, облака торопя, в темноте увидать мои слезы и жалкое горе. Пусть меня отпоет хор воды и небес, и гранит пусть обнимет меня, пусть поглотит, мой шаг забывая, пусть меня отпоет, пусть меня, беглеца, осенит белой ночью твоя неподвижная слава земная. Все умолкнет вокруг. Только черный буксир закричит посредине реки, исступленно борясь с темнотою, и летящая ночь эту бедную жизнь обручит с красотою твоей и с посмертной моей правотою.
Таша: Мне трудно, вернувшись назад, С твоим населением слиться, Отчизна моя, Ленинград, Российских провинций столица. Как серы твои этажи, Как света на улицах мало! Подобна цветенью канала Твоя нетекучая жизнь. На Невском реклама кино, А в Зимнем по-прежнему Винчи. Но пылью закрыто окно В Европу, ненужную нынче. Десятки различных примет Приносят тревожные вести: Дворцы и каналы на месте, А прежнего города нет. Но в плеске твоих мостовых Милы мне и слякоть, и темень, Пока на гранитах твоих Любимые чудятся тени И тянется хрупкая нить Вдоль времени зыбких обочин, И теплятся белые ночи, Которые не погасить. И в рюмочной на Моховой Среди алкашей утомлённых Мы выпьем за дым над Невой Из стопок простых и гранёных - За шпилей твоих окоём, За облик немеркнущий прошлый, За то, что покуда живёшь ты, И мы как-нибудь проживём. 1981 А.Городницкий.
Зизи: Катков Михаил ИЮНЬ Раскудрявились ивы, березы. Расцвели полевые цветы. В танце носятся пчелы, стрекозы - И во всем никакой суеты. Гром грохочет. Резвятся зарницы. И под радугой - дивной дугой Ба! озимая рожь колосится. После дождика воздух парной.
Таша: Сколько сегодня открытий на форуме (для меня)! Никогда бы не подумала, что известный всем булицист М. Н. Катков еще и стихами баловался
Зизи: Пусть нас увидят без возни, Без козней, розни и надсады, Тогда и скажется: "Они Из поздней пушкинской плеяды". Я нас возвысить не хочу. Мы - послушники ясновидца... Пока в России Пушкин длится, Метелям не задуть свечу.
Таша: В связи с тем, что вспомнили Оффенбаха и день его рождения, мне захотелось рассказать о крохотной парижской улочке с его именем, которую Вера Муромцева называла ванькина улица, считая, что Жак - это Иван, хотя по-русски, скорее, Яков. Но это не так важно. Итак, в мае этого года в Париже мы с мужем искали улицу Оффенбах, на которой с 1922 по 1953 год жил Иван Бунин со своей женой Верой Николаевной Муромцевой. Вертелись мы у проспекта Моцарта, всех спрашивали. Французы и француженки недоумевали, отправили нас на почту, где никто ничего толком сказать не смог. Одна только дама в возрасте, выгуливавшая ребенка, предположила, что это очень-очень маленькая улочка где-то там (и показала ручкой в правильном, как выяснилось потом, направлении. Я и сейчас не могу без волнения смотреть на эти фотографии. Вот здесь - в третьем этаже дома № 1 по ул. Оффенбах они имели собственную крохотную квартирку. Слева видна мемориальная доска. Ее установили не так давно - в 1990-х годах. Бунин удостоен ее лишь потому, что был лауреатом Нобелевской премии (кстати, первым русским лауреатом). Похоже, что на доске ошибка: "с 1920 г...." - в это время он еще в Москве, затем в Константинополе... А нам-то важно другое: именно здесь написаны и "Темные аллеи", и многое другое. Здесь и тоска по родине, и внезапная кончина в страшной нищете: это случилось во сне ночью 8 ноября 1953. Из этого подъезда его вынесли к последнему пристанищу на кладбище Сен Женевьев де Буа, когда в любимой им России никто его уже и не вспоминал... "Они любить умеют только мертвых ..." У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. Как горько было сердцу молодому, Когда я уходил с отцовского двора, Сказать прости родному дому! У зверя есть нора, у птицы есть гнездо, Как бьётся сердце, горестно и громко, Когда вхожу, крестясь, в чужой, наёмный дом С своей уж ветхою котомкой! написано также в доме на улице Оффенбах Такие вот теперь ассоциации у меня с именем великого композитора...
Кот: Спасибо, уважаемая Таша за рассказ и за то, что и мы теперь посмотрели на последнее пристанище Бунина. А кто-то сейчас живет в этой квартирке, скорее всего, даже и не задумываясь об этом.
Таша: Тысяча извинений: Вера Николаевна правильно называла улицу: Яшкиной!!! а не Ванькиной!!! Это нам неверно рассказали! А те, кто живут в этом доме, хорошо знают, чем он знаменит. Моя мама уже после нас была в Париже и тоже посетила эту улицу, снимала подъезд, когда из него вышла женщина и понимающе спросила: "Бунин? ..О! ДА..." Кстати, окна его комнаты выходили на улицу, т.е. смотрят на нас с вами... Известно, что мебель из парижского кабинета Бунина хранила секретарь Ремизова детская писательница Наталья Кодрянская. В 1973 году она передала все это орловскому музею, где 10 декабря 1991 года был открыт музей-кабинет Бунина. Мне особенно запомнилось в этом музее окно в Париж: мебель поставлена так, что над столом в специально устроенном окне мы будто видим парижскую улочку Оффенбах! А вот как выглядела квартира Буниных в Париже: тот же подъезд в 1930-х годах, и интерьер (самое грустное - видеть пустующие кресла, которые уже никогда не дождутся своих хозяев): а еще написанный в этой квартире бунинский текст - в дни столетия смерти Пушкина (сохранился в архиве Лифаря): «Пушкинские торжества! Страшные дни, страшная годовщина — одно из самых скорбных событий во всей истории России, той России, что дала Его. И сама она, — где она теперь, эта Россия? «Красуйся, град Петров, и стой Неколебимо, как Россия». — О, если б узы гробовые Хоть на единый миг земной Поэт и царь расторгли ныне!» Далее после черты написано: Непременное условие: прислать мне корректуру этих строк 1, рю Жак Оффенбах, Париж, 16 [округ]
Саша 2: Спасибо, дорогая Таша за такой чудесный, немного грустный рассказ. Как же достойно и опрятно все выглядит.
Марта: Я тоже очень благодарна! Читала об этом много, а вот увивдела впервые.
полная версия страницы