Форум » Поговорим о... » Любимые авторы (продолжение) » Ответить
Любимые авторы (продолжение)
Natalie: Которые здесь самые любимые, после Пушкина, разумеется?
Зизи: Не могу сказать, что автор этого стихотворения - мой любимый! Я вообще не знаю, кто автор . Но стихотворение показалось любопытным... Особенно, если учесть, что оно было напечатано в газете в 1964 г.
барышня-крестьянка: уважаемая Зизи, как мне понравилось это стихотворение! а что за газета?
Зизи: К сожалению, больше ничего сообщить не могу. Мы разбираем архив, который нам подарил Б.М. Розенфельд. Это вырезка из его архива. Он всю жизнь собирал материалы (в том числе, и печатные вырезки) о Пушкие и Лермонтове. "Лермонтовскую" часть он подарил нам, вот мы ее и разбираем...
Кот: А стихотворение, действительно, очень хорошее.
барышня-крестьянка: а еще я хотела бы узнать поподробнее о Розенфельде Б.М.
Зизи: Борис Матвеевич Розенфельд – писатель и театровед, многолетний директор и основатель театрального музея музыкальной культуры на Кавказских Минеральных Водах. Мы с ним познакомились, благодаря Виктору Андрониковичу Мануйлову. Розенфельд был с ним дружен, несмотря на большую разницу в возрасте. Очень интересная личность! Любимец Кавказских Минеральных Вод!!! Вот так он сидел посредине Кисловодска и рассказывал нам о Лермонтове... А это ему написал Виктор Андроникович:
Кот: Замечательные иллюстрации к рассказу о Розенфельде!
Зизи:
Зизи: Я сегодня получила вот такую информацию - комментарий к стихотворению "Демон". Его прислала Светлана Телегина из Музея М.Ю. Лермонтова в Москве. Привожу полностью: "Это стихотворение Геннадия Ивановича АЛЕКСЕЕВА (1932 —1987) — поэта, прозаика, художника, архитектора, одного из основоположников российского верлибра. Стихотворение «Позвонили. Я открыл дверь…» было включено Алексеевым в свой первый сборник «На мосту». Жил поэт в Ленинграде. С 1962 г. его стихи иногда публиковались в ленинградских периодических изданиях. Интересно отметить, что на сборник его стихов "На мосту", который он подготовил в 1969 г. написал внутреннюю (по заказу издательства) рецензию Иосиф Бродский: «Главный эффект, производимый верлибром <Алексеева>, — это чудо обыденной речи. <…> Мы видим доселе не замечавшуюся нами пластику обыденных оборотов, их своеобразную гармоничность, и тем самым наше отношение к словам, к собственной ежедневной речи и сама эта речь углубляются». Но сборник «На мосту» был издан только в 1976 году. При жизни автора вышли ещё три книги стихов, сборник «Обычный час» (1986) поэт иллюстрировал сам".
Кот: Спасибо, уважаемая Зизи! Не знал о нем, но даже по одному этому стихотворению видно, что поэт - интересный.
барышня-крестьянка: спасибо. Буду пытаться найти его книги.
Кот: Уважаемая Зизи! Тут нечаянно заглянул в Маяковского и прочитал стихотворение, о котором не помнил. А в нем - и про Лермонтова, так что это - для Вас. МАРКСИЗМ - ОРУЖИЕ, ОГНЕСТРЕЛЬНЫЙ МЕТОД. ПРИМЕНЯЙ УМЕЮЧИ МЕТОД ЭТОТ! Штыками двух столетий стык закрепляет рабочая рать. А некоторые употребляют штык, чтоб им в зубах ковырять. Все хорошо: поэт поет, критик занимается критикой. У стихотворца - корытце свое, у критика - свое корытико. Но есть не имеющие ничего, окромя красивого почерка. А лезут в книгу, хваля и громя из пушки критического очерка. А чтоб имелось научное лицо у этого вздора злопыханного - всегда на столе покрытый пыльцой неразрезанный том Плеханова. Зазубрит фразу (ишь, ребятье!) и ходит за ней, как за няней. Бытье - а у этого - еда и питье определяет сознание. Перелистывая авторов на букву "эл", фамилию Лермонтова встретя, критик выясняет, что он ел на первое и что - на третье. - Шампанское пил? Выпивал, допустим. Налет буржуазный густ. А его любовь к маринованной капусте доказывает помещичий вкус. В Лермонтове, например, чтоб далеко не идти, смысла не больше, чем огурцов в акации. Целые хоры небесных светил, и ни слова об электрификации. Но, очищая ядро от фразерских корок, бобы - от шелухи лиризма, признаю, что Лермонтов близок и дорог как первый обличитель либерализма. Массам ясно, как ни хитри, что, милюковски юля, светила у Лермонтова ходят без ветрил, а некоторые - и без руля. Но так ли разрабатывать важнейшую из тем? Индивидуализмом пичкать? Демоны в ад, а духи - в эдем? А где, я вас спрашиваю, смычка? Довольно этих божественных легенд! Любою строчкой вырванной Лермонтов доказывает, что он - интеллигент, к тому же деклассированный! То ли дело наш Степа - забыл, к сожалению, фамилию и отчество,- у него в стихах Коминтерна топот... Вот это - настоящее творчество! Степа - кирпич какого-то здания, не ему разговаривать вкось и вкривь. Степа творит, не затемняя сознания, без волокиты аллитераций и рифм. У Степы незнание точек и запятых заменяет инстинктивный массовый разум, потому что батрачка - мамаша их, а папаша - рабочий и крестьянин сразу.- В результате вещь ясней помидора обволакивается туманом сизым, и эти горы нехитрого вздора некоторые называют марксизмом. Не говорят о веревке в журнале повешенного, не изменить шаблона прилежного. Лежнев зарадуется - "он про Вешнева". Вешнев - "он про Лежнева". 19 апреля 1926 г.
барышня-крестьянка: Я тоже не помню такое стихотворение,но Маяковский никогда не был моим любимым автором. Очень любопытное стихотворение.
Таша: Очень интересное стихотворение. Спасибо, многоуважаемый Кот! А вот что писал сам Маяковский по поводу своего высказывания в адрес Лермонтова: В статье "А что вы пишете?" он заметил: "Интересно, что мои язвительные слова относительно Лермонтова — о том, что у него «целые хоры небесных светил и ни слова об электрификации», изрекаемые в стихе глупым критиком, писавший отчет в "Красной газете" о вечерах Маяковского приписывает мне, как мое собственное недотепистое мнение. Привожу это как образец вреда персонификации поэтических произведений". В действительности, он имел в виду строки из "Демона": На воздушном океане Без руля и без ветрил — Тихо плавают в тумане Хоры стройные светил. А еще в пьесе "Баня" главначпупс Победоносиков, отброшенный в прошлое машиной времени, угрожает: "Хорошо, хорошо, пускай попробуют, поплавают без вождя и без ветрил!..." Вообще шутки шутками, а лермонтовское пронзительное одиночество и противостояние личности чуждому миру - это же главные мотивы творчества и биографии Маяковского. В этом они - родня
AlexeyTuzh: Ну да. И лодка, которая у Маяковского разбилась о быт - это как раз тот самый челнок Лермонтова! Побелел парус, попросил бури, вот она к нему и пришла!
Таша: Ой, с этой лодкой непонятка выходит, уважаемый Алексей: получается, что она просила бури пока оставалась "любовной"? т.е. искала покоя в мятежах? Не уверена... Всегда полагала, что Маяковский заимствовал свою лодку из "Сказки в триолетах" Игоря Северянина ("Белая лилия"). Там тоже и любовь, и лодка с тоскующей девушкой, и чувство, что "стало ошибкою", но... добровольная гибель Лилии от руки "задумчивой" незнакомки, приплывшей в лодке... Не стану приводить целиком, только отрывки - чтобы вспомнилось: ...Белую Лилию волны баюкали, Ночи ласкали, исполнены чар. Сердце застонет, томит его мука ли, Лилию ласково волны баюкали, Ей объяснялся в любви Ненюфар, С берега ей маргаритки аукали. Белую Лилию волны баюкали, Ночи ласкали, исполнены чар. Всеми любима, собою всех радуя, Распространяя вокруг аромат Тихо цвела неподвижна, как статуя, Юная Лилия, очи всех радуя. Грезно внемля, как любовью объят, Пел Ненюфар, на судьбу не досадуя, Тихо цвела она, души всех радуя, Нежный, как грезы, лия аромат. Лодка изящная, лодка красивая, Как-то прорезала зеркало вод; Сразу нарушила жизнь их счастливую Лодка изящная, лодка красивая; Весла ее подгоняли вперед, Заволновалося царство сонливое… Лодка бездушная, лодка красивая Грубо разбила все зеркало вод. <....> Девушка кроткая, девушка юная Воды вспугнула ударом весла. – Белая Лилия, юная Лилия,- Девушка вдруг обратилася к ней: Как нас сближает с тобою бессилие… Грустно мне, Лилия, чистая Лилия, Сердце страдает больней и больней, Счастье вернуть напрягая усилия… О, посоветуй мне, милая Лилия,- Девушка вдруг обратилася к ней. <...> Чувство мое оказалось ошибкою, Ты отгадала, – с печальной улыбкою Молвила девушка, грусть ощутив, Молча следя за играющей рыбкою; Ты отгадала! – с щемящей улыбкою Дева сказала, головку склонив. Лилия скорбно вздохнула, растрогана Этим признанием, этой тоской. – Знаешь?… сорви меня, дева, для локона,- Лилия тихо шепнула, растрогана: Буду лелеять твой локон златой.- <....> …И сорвала ее дева задумчиво, Бледной прекрасной рукой сорвала… И угасала осмысленно, вдумчиво Лилия, снятая с стебля задумчиво. Снова раздались удары весла И Ненюфар запечалился влюбчивый… Лилию бедную дева задумчиво Бледной печальной рукой сорвала. <...>
Зизи: Кот пишет: А в нем - и про Лермонтова, так что это - для Вас. Спасибо, уважаемый Кот! Очень интересно! И столько вызвало оно откликов!
барышня-крестьянка: А.Блок (сегодня его день рождения) Без веры в бога, без участья, В скитаньи пошлом гибну я, О, дай, любовь моя, мне счастья, Спокойной веры бытия! Какая боль, какая мука, Мне в сердце бросили огня! Подай спасительную руку, Спаси от пламени меня! О, нет! Молить Тебя не стану! Еще, еще огня бросай, О, растравляй живую рану И только слез мне не давай! Зачем нам плакать? Лучше вечно Страдать и вечный жар любви Нести в страданьи бесконечном, Но с страстным трепетом в крови! 3 ноября 1898
Зизи: У Блока - все любимое. Даже не знаю, на чем остановиться... Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою. Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче. И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у Царских Врат, Причастный Тайнам,— плакал ребенок О том, что никто не придет назад. 1905
Таша: Миры летят. Года летят. Пустая Вселенная глядит в нас мраком глаз. А ты, душа, усталая, глухая, О счастии твердишь, — который раз? Что счастие? Вечерние прохлады В темнеющем саду, в лесной глуши? Иль мрачные, порочные услады Вина, страстей, погибели души? Что счастие? Короткий миг и тесный, Забвенье, сон и отдых от забот... Очнешься — вновь безумный, неизвестный И за сердце хватающий полет... Вздохнул, глядишь — опасность миновала... Но в этот самый миг — опять толчок! Запущенный куда-то, как попало, Летит, жужжит, торопится волчок! И уцепясь за край скользящий, острый, И слушая всегда жужжащий звон, — Не сходим ли с ума мы в смене пестрой Придуманных причин, пространств, времен... Когда ж конец? Назойливому звуку Не станет сил без отдыха внимать... Как страшно всё! Как дико! — Дай мне руку, Товарищ, друг! Забудемся опять. А по поводу девушки в церковном хоре, не помню, рассказывала ли здесь, но все же повторю: этой весной в Равенне вспомнился Блок, но не только этим: "Ты, как младенец, спишь, Равенна, У сонной вечности в руках...", хотя эти строки не раз приходили там на ум, но вспомнили именно Девушку в церковном хоре, луч на белом плече и "в тихой заводи все корабли", - это когда рассматривали мозаики в базилике Сант-Аполлинаре Нуово, построенной королем остготов Теодорихом в начале VI века. Мы с мужем оба, не сговариваясь, глядя на эту наивную заводь (порт в Классе) с корабликами, на шествие мучениц в золотых одеждах с легким белоснежным "лучом" на плече, воскликнули: "БЛОК!"
полная версия страницы