Форум » Поговорим о... » Любимые авторы (продолжение) » Ответить
Любимые авторы (продолжение)
Natalie: Которые здесь самые любимые, после Пушкина, разумеется?
AlexeyTuzh: Настроение мариноцветаевское...
Таша: Да-да: Осень. Деревья в аллее - как воины. Каждое дерево пахнет по-своему. Войско Господне.
Зизи: Павловск... И этим все сказано" И моя любимая Итальянская лестница... Осенней позднею порою Люблю я царскосельский сад, Когда он тихой полумглою, Как бы дремотою, объят И белокрылые виденья На тусклом озера стекле В какой-то неге онеменья Коснеют в этой полумгле. И на порфирные ступени Екатерининских дворцов Ложатся сумрачные тени Октябрьских ранних вечеров - И сад темнеет, как дуброва, И при звездах из тьмы ночной, Как отблеск славного былого, Выходит купол золотой... Ф.И. Тютчев
Таша: Тютчева, как и Павловск люблю бесконечно, но, если уж цветаевское, то: ОСЕНЬ В ТАРУСЕ Ясное утро не жарко, Лугом бежишь налегке. Медленно тянется барка Вниз по Оке. Несколько слов поневоле Всё повторяешь подряд. Где-то бубенчики в поле Слабо звенят. В поле звенят? На лугу ли? Едут ли на молотьбу? Глазки на миг заглянули В чью-то судьбу. Синяя даль между сосен, Говор и гул на гумне… И улыбается осень Нашей весне. Жизнь распахнулась, но всё же… Ах, золотые деньки! Как далеки они, Боже! Господи, как далеки!
Зизи: А мне вспомнились строки Гумилева ОСЕНЬ По узкой тропинке Я шел, упоенный мечтою своей, И в каждой былинке Горело сияние чьих-то очей. Сплеталися травы И медленно пели и млели цветы, Дыханьем отравы Зеленой, осенней светло залиты. И в счастье обмана Последних холодных и властных лучей Звенел хохот Пана И слышался говор нездешних речей. И девы-дриады, С кристаллами слез о лазурной весне, Вкусили отраду, Забывшись в осеннем, божественном сне. Я знаю измену, Сегодня я Пана ликующий брат, А завтра одену Из снежных цветов прихотливый наряд. И грусть ледяная Расскажет утихшим волненьем в крови О счастье без рая, Глазах без улыбки и снах без любви.
Таша: И грусть ледяная Расскажет утихшим волненьем в крови Будто о предстоящем финале своей недолгой жизни!
Кот: В этом стихотворении Гумилев, по-моему, как-то слишком искусственен.
Таша: это его стиль: искусственно-изысканный , да и стиль эпохи
Кот: с кристаллами слез о лазурной весне Для такого поэта, как Гумилев, это как-то дилетантски-манерно. Может быть, это из ранних? Я не нашел, какого это года. Вот другая "Осень" Гумилева: Оранжево-красное небо... Порывистый ветер качает Кровавую гроздь рябины. Догоняю бежавшую лошадь Мимо стекол оранжереи, Решетки старого парка И лебединого пруда. Косматая, рыжая, рядом Несется моя собака, Которая мне милее Даже родного брата, Которую буду помнить, Если она издохнет. Стук копыт участился, Пыль всё выше. Трудно преследовать лошадь Чистой арабской крови. Придется присесть, пожалуй, Задохнувшись, на камень Широкий и плоский, И удивляться тупо Оранжево-красному небу, И тупо слушать Кричащий пронзительно ветер.
Кот: Н. Заболоцкий "Осенние пейзажи" 1. Под дождем Мой зонтик рвется, точно птица, И вырывается, треща. Шумит над миром и дымится Сырая хижина дождя. И я стою в переплетенье Прохладных вытянутых тел, Как будто дождик на мгновенье Со мною слиться захотел. 2. Осеннее утро Обрываются речи влюбленных, Улетает последний скворец. Целый день осыпаются с кленов Силуэты багровых сердец. Что ты, осень, наделала с нами! В красном золоте стынет земля. Пламя скорби свистит под ногами, Ворохами листвы шевеля. 3. Последние канны Все то, что сияло и пело, В осенние скрылось леса, И медленно дышат на тело Последним теплом небеса. Ползут по деревьям туманы, Фонтаны умолкли в саду. Одни неподвижные канны Пылают у всех на виду. Так, вытянув крылья, орлица Стоит на уступе скалы, И в клюве ее шевелится Огонь, выступая из мглы. 1955
Таша: Совсем забыла о существовании этих стихов Заболоцкого. Спасибо, многоуважаемый Кот! Еще и за то, что напомнили о песне из фильма Э. Рязанова "Служебный роман" на музыку А. Петрова, которую так замечательно пела А. Фрейндлих: "Обрываются речи влюбленных..."
Зизи: Сергей Есенин Друг мой, друг мой, Я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль. То ли ветер свистит Над пустым и безлюдным полем, То ль, как рощу в сентябрь, Осыпает мозги алкоголь. Голова моя машет ушами, Как крыльями птица. Ей на шее ноги Маячить больше невмочь. Черный человек, Черный, черный, Черный человек На кровать ко мне садится, Черный человек Спать не дает мне всю ночь. Черный человек Водит пальцем по мерзкой книге И, гнусавя надо мной, Как над усопшим монах, Читает мне жизнь Какого-то прохвоста и забулдыги, Нагоняя на душу тоску и страх. Черный человек Черный, черный! "Слушай, слушай, - Бормочет он мне, - В книге много прекраснейших Мыслей и планов. Этот человек Проживал в стране Самых отвратительных Громил и шарлатанов. В декабре в той стране Снег до дьявола чист, И метели заводят Веселые прялки. Был человек тот авантюрист, Но самой высокой И лучшей марки. Был он изящен, К тому ж поэт, Хоть с небольшой, Но ухватистой силою, И какую-то женщину, Сорока с лишним лет, Называл скверной девочкой И своею милою. Счастье, - говорил он, - Есть ловкость ума и рук. Все неловкие души За несчастных всегда известны. Это ничего, Что много мук Приносят изломанные И лживые жесты. В грозы, в бури, В житейскую стынь, При тяжелых утратах И когда тебе грустно, Казаться улыбчивым и простым - Самое высшее в мире искусство". "Черный человек! Ты не смеешь этого! Ты ведь не на службе Живешь водолазовой. Что мне до жизни Скандального поэта. Пожалуйста, другим Читай и рассказывай". Черный человек Глядит на меня в упор. И глаза покрываются Голубой блевотой, - Словно хочет сказать мне, Что я жулик и вор, Так бесстыдно и нагло Обокравший кого-то. . . . . . . . . . . . . Друг мой, друг мой, Я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль. То ли ветер свистит Над пустым и безлюдным полем, То ль, как рощу в сентябрь, Осыпает мозги алкоголь. Ночь морозная. Тих покой перекрестка. Я один у окошка, Ни гостя, ни друга не жду. Вся равнина покрыта Сыпучей и мягкой известкой, И деревья, как всадники, Съехались в нашем саду. Где-то плачет Ночная зловещая птица. Деревянные всадники Сеют копытливый стук. Вот опять этот черный На кресло мое садится, Приподняв свой цилиндр И откинув небрежно сюртук. "Слушай, слушай! - Хрипит он, смотря мне в лицо, Сам все ближе И ближе клонится. - Я не видел, чтоб кто-нибудь Из подлецов Так ненужно и глупо Страдал бессонницей. Ах, положим, ошибся! Ведь нынче луна. Что же нужно еще Напоенному дремой мирику? Может, с толстыми ляжками Тайно придет "она", И ты будешь читать Свою дохлую томную лирику? Ах, люблю я поэтов! Забавный народ. В них всегда нахожу я Историю, сердцу знакомую, - Как прыщавой курсистке Длинноволосый урод Говорит о мирах, Половой истекая истомою. Не знаю, не помню, В одном селе, Может, в Калуге, А может, в Рязани, Жил мальчик В простой крестьянской семье, Желтоволосый, С голубыми глазами... И вот стал он взрослым, К тому ж поэт, Хоть с небольшой, Но ухватистой силою, И какую-то женщину, Сорока с лишним лет, Называл скверной девочкой И своею милою" "Черный человек! Ты прескверный гость. Это слава давно Про тебя разносится". Я взбешен, разъярен, И летит моя трость Прямо к морде его, В переносицу... . . . . . . . . . . . . . ...Месяц умер, Синеет в окошко рассвет. Ах ты, ночь! Что ты, ночь, наковеркала? Я в цилиндре стою. Никого со мной нет. Я один... И разбитое зеркало... 1923 - 14 ноября 1925
Natalie: После таких стихов остается только...... в Англетер
барышня-крестьянка: а все последние стихи Есенина как будто подводят черту.но этого стихотворения я не знала.Оно мне напомнило пушкинского черного человека.может быть именно так оно и задумывалось Есениным?
Таша: На днях беседовала о Есенине и о его кончине с профессором Ю. А. Молиным - судебно-мед. экспертом, который возглавлял комиссию по идентификации пушкинского дивана. Он убежден, что Есенин совершил суицид. Уверен в этом, как врач, на то у него много веских доказательств. Одно из доказательств - глубокая депрессия, которая проявлялась в творчестве последних лет, в том числе и в "Черном человеке"
барышня-крестьянка: да-да,я тоже так думаю.
барышня-крестьянка: мы давно не вспоминали своих любимых авторов. Февраль кончается и конечно для меня лично февраль в поэзии это прежде всего стихи Пастернака. А у вас? Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит. Достать пролетку. За шесть гривен, Чрез благовест, чрез клик колес, Перенестись туда, где ливень Еще шумней чернил и слез. Где, как обугленные груши, С деревьев тысячи грачей Сорвутся в лужи и обрушат Сухую грусть на дно очей. Под ней проталины чернеют, И ветер криками изрыт, И чем случайней, тем вернее Слагаются стихи навзрыд.
Кот: Согласен с Вами, уважаемая Барышня-крестьянка. Прав Пастернак: достать чернил и плакать, писать за ним о феврале навзрыд – про мокрый снег, про дождь и эту слякоть, и про туман, в котором город спит. В тумане этом можно встретить Блока – он не спеша проходит сквозь туман. А вон, смотри: за переплетом окон горит свеча… А может быть, обман. Какой же век мне что-то шепчет в ухо? Размыто всё – попробуй различи! И только слышно, как в тумане глухо позвякивают времени ключи. 9 февраля 2013
Марта: УВАЖАЕМОМУ КОТУ - РОЗУ!
Зизи: Ну, теперь для нас ФЕВРАЛЬ - это не только стихи ПАСТЕРНАКА! СПАСИБО!!!
полная версия страницы