Форум » Поговорим о... » Загадочное место в "Евгении Онегине" » Ответить
Загадочное место в "Евгении Онегине"
AlexeyTuzh: Давно покоя не даёт одно место в "Евгении Онегине": Глава Восьмая. Сначала (X): Блажен, кто с молоду был молод, Блажен, кто во-время созрел, Кто постепенно жизни холод С летами вытерпеть умел; Кто странным снам не предавался, Кто черни светской не чуждался, Кто в двадцать лет был франт иль хват, А в тридцать выгодно женат; Кто в пятьдесят освободился От частных и других долгов, Кто славы, денег и чинов Спокойно в очередь добился, О ком твердили целый век: N. N. прекрасный человек. Потом (письмо Онегина Татьяне, но нужно заметить, что оно было дописано поэтом уже после окончания работы на всей восьмой главой): Внимать вам долго, понимать Душой всё ваше совершенство, Пред вами в муках замирать, Бледнеть и гаснуть... вот блаженство! И я лишён того: для вас Тащусь повсюду наудачу; Мне дорог день, мне дорог час: А я в напрасной скуке трачу Судьбой отсчитанные дни. И так уж тягостны они. Я знаю: век уж мой измерен; Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днём увижусь я... И концовка главы и можно сказать всего романа (LI): Блажен, кто праздник Жизни рано Оставил, не допив до дна Бокала полного вина, Кто не дочёл Её романа И вдруг умел расстаться с ним, Как я с Онегиным моим. Правильно я понимаю, что: 1) слова "блажен" и "блаженство" в восьмой главе связывают выбранные фрагменты в одну поэтическую связь? 2) в окончании (LI) есть логический переход: праздник жизни -> её (жизни) романа -> расстаться с ним (с романом)? Получается, что блажен тот, кто сумел расстаться с романом жизни, как Пушкин расстался с Евгением Онегиным (с романом или с человеком)? А как Пушкин с ним расстался?
AlexeyTuzh: Уважаемая Таша, Но ведь посыл должен быть, да и выход из чтения был резким, спонтанным. Я бы психологически понял, если бы Евгений Онегин после писем и холодного отношения к нему Татьяны в свете, читал бы что-то, что было созвучно его мучениям. Он же читает историю, философию, даже физиологию. "Обручённые" Манзони (Манцони) к нему в руки попасть не могли, да и ни к чему они ему в этот момент (здесь я согласен с Набоковым). И потом, почитав совершенно ненужное, вдруг решает поехать к Татьяне. На какой вопрос своей души он не нашёл ответа за всю зиму? Умирать или жить дальше? Явно нет. Добиться от Татьяны, чтобы она призналась ему в своей любви снова? Тоже нет, учитывая книги, которые он прочёл. И уж совсем ни к селу ни к городу - Руссо. Ничего нового этого автора с 1808 года явно не издали, не думаю, что Онегин впервые взял в руки его книги "осенью 1824 года и зимой 1825 года"! Один забавный вопрос, который тоже давно волнует меня: "Если по версии Ю.М. Лотмана действие восьмой главы "Евгения Онегина" осень-зима с 1824 на 1825 год, то читал ли Евгений Онегин первую Главу романа в стихах "Евгений Онегин", которая была опубликована в феврале 1825 года"? Может прочёл он первую главу, всё понял и полетел в дом князя, понимая, что если затянуть объяснение с Татьяной, то скоро все всё и без него узнают?
Кот: Уважаемый AlexeyTuzh! Я уже высказал свое мнение, но повторю: он читал не для того, чтобы найти ответ на свои проблемы, а чтобы занять голову, вытеснить мысли о Татьяне. Поэтому читал все подряд. Это не помогло. А тут еще - весна. И он снова кинулся к Татьяне.
AlexeyTuzh: Уважаемый Кот! Я понимаю. Но у Пушкина немного не так. Вот как Онегин вошёл в состояние "литературного запоя": "Надежды нет! Он уезжает, Своё безумство проклинает — И, в нём глубоко погружён, От света вновь отрёкся он. И в молчаливом кабинете Ему припомнилась пора, Когда жестокая хандра За ним гналася в шумном свете, Поймала, за ворот взяла И в тёмный угол заперла. XXXV. Стал вновь читать он без разбора. Всё-таки в своё безумство он был "глубоко погружён". Далее Евгений внутри этого состоянии (чтения): XXXVI. И что ж? Глаза его читали, Но мысли были далеко; Мечты, желания, печали Теснились в душу глубоко. Он меж печатными строками Читал духовными глазами Другие строки. В них-то он Был совершенно углублён. То были тайные преданья Сердечной, тёмной старины, Ни с чем не связанные сны, Угрозы, толки, предсказанья, Иль длинной сказки вздор живой, Иль письма девы молодой. ... XXXVIII. Он так привык теряться в этом, Что чуть с ума не своротил, Или не сделался поэтом. Признаться: то-то б одолжил! Как же теперь Евгений выходит из "литературного запоя"? А никак! Просто: XXXIX. Дни мчались; в воздухе нагретом Уж разрешалася зима; И он не сделался поэтом, Не умер, не сошёл с ума. Весна живит его: впервые Свои покои запертые, Где зимовал он как сурок, Двойные окны, камелёк Он ясным утром оставляет, Несётся вдоль Невы в санях. Правда он всё-равно в пустой дом князя и генерала (а такие в столице бывают?) пришёл "как мертвец", но всё-таки из "запоя" вышел. Вот и вопрос: зачем перечислять всех этих авторов поимённо, если Евгений всё равно думал о своём, когда перелистывал страницы?
Кот: Я и писал тоже, что он читал, надеясь отвлечься, но был настолько погружен в "свое безумство", что чтение не помогло. А перечисление имен передает судорожность его метаний в этой попытке. Если бы Пушкин просто написал, что Евгений принялся читать и перечитал (или пересмотрел) много книг, это не вызвало бы того же впечатления у читателя.
AlexeyTuzh: Опять же немного не соглашусь. Круг чтения Евгения Онегина явно изменился после всех событий первых семи глав романа. Он явно все книги купил до приезда в Санкт-Петербург. Он стал затворником (Татьяна ему повод дала) и он засел за чтение. Но ведь когда он все эти книги покупал, у него же была какая-то программа? Я не думаю, что у него дома случайно скопились совершенно случайные и чуждые ему книги. P.S. Я понял, зачем всё это написал Пушкин! Онегин уедет опять из столицы, княгиня Татьяна придёт к нему домой, обнаружит эти книги, начнёт их читать, и что-то поймёт новое про своего возлюбленного...
Natalie:
AlexeyTuzh: И последний вопрос, который всегда меня волновал в восьмой главе: ну хорошо, предположим, что последний раз Евгений Онегин приехал к Татьяне на Крещение (06 января). Но почему он не стал поздравлять её с именинами? Как можно было к любимой женщине не заехать на день её ангела 12 января ("Татьянин день")? Уж мог бы воздержаться от добровольного заточения на недельку? Подарил бы женщине что-нибудь, глядишь, и её бы сердце смягчилось? Да у них это ещё и день знакомства... P.S. Кстати, в списке комментариев к "ЕО" я умудрился забыть упомянуть о видеокомментарии Валентина Семёновича Непомнящего.
AlexeyTuzh: Сегодня с уважаемым Котом были на Пушкинской комиссии. Выступал Анатолий Иванович Кувин, он фактически презентовал свою книгу "Непрочитанный Пушкин. Версия десятой главы "Евгения Онегина". Какой-либо новой версии я не услышал, но столкнулся с тем, что и в этой главе есть стихи, которые я понимаю совсем не так, как многие (что за напасть такая?): "Его мы очень смирным знали, Когда не наши повара Орла двуглавого щипали У Бонапартова шатра". На мой взгляд речь идёт о двуглавом орле Австрии, а вовсе не Российской империи. Французские повара ощипывают птицу для того, чтобы приготовить из него блюдо. Наполеон завоевал Австрию, чтобы положить конец Священной Римской империи Германской нации, перекроить карту Европы. А двуглавый орёл России им так никогда и не достанется! Руки оказались коротки... Да и речь об Александре I, он слишком долго был смирным, когда французы уже успели пол-Европы ощипать! Кто что думает?
Марта: Пыталась найти в интернете о книге А.И.Кувина "Непрочитанный Пушкин", а мне - о владимирском художнике. Полное совпадение ФИО - это другой Кувин?
Кот: Уважаемая Марта! Это - он же. Он - художник. А книжку он, похоже, издал за свой счет.
AlexeyTuzh: Уважаемая Марта! Книжку свою нам художник вчера раздал, за что ему огромное спасибо. Я вчера вечером её прочёл, но не узнал из неё ничего нового, кроме описания системы документооборота в ГУЛАГе. Пусть уважаемый Кот тоже своё мнение напишет, но на мой взгляд - ни одного убедительного аргумента, кроме - "я чувствую, что это Пушкин" или "Даниил Натанович Альшиц был милый в общении человек".
Марта: СПАСИБО, УВАЖАЕМЫЕ И ДОРОГИЕ КОТ И АЛЕКСЕЙ TUZH! Почему-то это совпадение мне приятно.
Таша: AlexeyTuzh пишет: На мой взгляд речь идёт о двуглавом орле Австрии, а вовсе не Российской империи. А разве может быть иной взгляд? Мог ли Пушкин с сожалением писать о том, что "не наши повара" "щипали" нашего орла?
AlexeyTuzh: Уважаемая Таша, Представьте себе, что все остальные были уверены, что ощипывают и собираются готовить... нашего двуглавого орла! Якобы, во времена Пушкина, если речь заходила о двуглавом орле, то подразумевался наш орёл! Вероятно никто из них никогда не заходил в салон Долли Фикельмон.
Таша: Забавно. Никогда не обращала внимание на этот курьез. Спасибо, уважаемый Алексей!
Таша: ЛЮДИ ДОБРЫЕ! С удивлением прочитала замечания А. Н. Радищева, которые, похоже, замечательно укладываются в фабулу романа "Евгений Онегин". Не в связи ли с обыгрыванием сатиры Радищева Пушкин писал, что в Онегине "захлебывается желчью"? Судите сами: Человек, человек потребен для ношения имени сына Отечества! -- Но где он? Где сей украшенный достойно сим величественным именем? -- Не в объятиях ли неги и любострастия? -- Не объятый ли пламенем гордости, любоначалия, насилия? -- Не зарытый ли в скверноприбыточестве, зависти, зловожделении, вражде и раздоре со всеми, даже и теми, кои одинаково с ним чувствуют и к одному и тому же устремляются?-- или не погрязший ли в тину лени, обжорства и пиянства? -- Вертопрах, облетающий с полудня (ибо он тогда начинает день свой) весь город, все улицы, все домы, для бессмысленнейшего пустоглаголения, для обольщения целомудрия, для заражения благонравия, для уловления простоты и чистосердечия, соделавший голову свою мучным магазином, брови вместилищем сажи, щеки коробками белил и сурика, или лучше сказать живописною политрою, кожу тела своего вытянутою барабанного кожею, похож больше на чудовище в своем убранстве, нежели на человека, и его распутная жизнь, знаменуемая смрадом из уст и всего тела его происходящим, задушается целою аптекою благовонных опрыскиваний, словом, он модный человек, совершенно исполняющий все правила щегольской большего света науки; -- он ест, спит, валяется в пьянстве и любострастии, несмотря на истощенные силы свои переодевается, мелет всякий вздор, кричит, перебегает с места на место, кратко, он щеголь.-- Не сей ли есть сын Отечества? -- или тот, поднимающий величавым образом на твердь небесную свой взор, попирающий ногами своими всех, кои находятся пред ним, терзающий ближних своих насилием, гонением, притеснением, заточением, лишением звания, собственности, мучением, прельщением, обманом и самым убийством, словом, всеми, одному ему известными, средствами раздирающий тех, кои осмелятся произносить слова: человечество, свобода, покой, честность, святость, собственность и другие сим подобные? -- потоки слез, реки крови не токмо не трогают, но услаждают его душу.-- Тот не должен существовать, кто смеет противоборствовать его речам, мнению, делам и намерениям? сей ли есть сын Отечества? И далее в духе неприемлемого Пушкиным морализирования: Благородная и чуждая пустосвятства и лицемерия скромность сопровождает все чувствования, слова и деяния его. С благоговением подчиняется он всему тому, чего порядок, благоустройство и спасение общее требуют; для него нет низкого состояния в служении Отечеству; служа оному, он знает, что он содействует здравоносному обращению, так сказать, крови Государственного тела.-- Он скорее согласится погибнуть и исчезнуть, нежели подать собою другим пример неблагонравия и тем отнять у Отечества детей, кои бы могли быть украшением и подпорою оного; он страшится заразить соки благосостояния своих сограждан; он пламенеет нежнейшею любовию к целости и спокойствию своих соотчичей; ничего столько не жаждет зреть, как взаимной любви между ними; он возжигает сей благотворный пламень во всех сердцах ; -- не страшится трудностей, встречающихся ему при сем благородном его подвиге; преодолевает все препятствия, неутомимо бдить над сохранением честности, подает благие советы и наставления, помогает несчастным, избавляет от опасностей заблуждения и пороков, и ежели уверен в том, что смерть его принесет крепость и славу Отечеству, то не страшится пожертвовать жизнию; есть ли же она нужна для отечества, то сохраняет ее для всемерного соблюдения законов естественных и отечественных; по возможности своей отвращает все, могущее запятнать чистоту, и ослабить благонамеренность оных, яко пагубу блаженства и совершенствование Соотечественников своих. Словом, он благонравен! Вот другой верный знак сына Отечества!
AlexeyTuzh: Уважаемая Таша! У Пушкина в творчестве постоянная полемика с авторами XVIII века и особенная любовь к Державину, Фонвизину и Радищеву. Но, по-моему, чаще всего у него уважительная ирония, а не прямое заимствование. Петя Гринёв делает из карты воздушного змея, но жениться, а не учиться, как Митрофанушке, ему в голову не приходит.
Таша: Так речь именно об иронии! Пушкин будто прошелся по радищевскому тексту, споря и иронизируя...
Кот: Очень интересное наблюдение!
AlexeyTuzh: Задам на первый взгляд странный вопрос: а есть какие-нибудь подтверждения того, что Наталья Николаевна читала сама или хотя бы слышала в чьём-либо исполнении "Евгения Онегина", созданного её мужем? При его жизни.
полная версия страницы