Форум » Поговорим о... » Поговорим о книгах и статьях (продолжение) » Ответить
Поговорим о книгах и статьях (продолжение)
Кот: У нас есть специальная ветка, посвященная литературе о дуэли и смерти Пушкина. Это правильно. Но про другие пушкиноведческие публикации мы говорим в самых разных местах. и это, по-моему, неправильно. Предлагаю говорить о них здесь.
AlexeyTuzh: Вполне возможно, что это эффект юбилейного года. За дорогим изданием будет бюджетное. Просто пока собирают сливки, а потом будет снятое молоко.
AlexeyTuzh: Вернёмся к Даниилу Гранину. В главе, посвящённой "Станционному смотрителю", он неожиданно вспоминает о пьесе "Король Лир", причём, такое сравнение я встретил только у него, хотя очень многие делали анализ пушкинских "побасенок". Мне самому не давало покоя число повестей у Пушкина и Лермонтова - пять (помните, мы уже как-то обсуждали эту тему?). Всё дело в том, что и Шекспира знаменитых трагедий тоже пять, и они удивительно сюжетно накладываются на повести помещика Белкина: "Ромео и Джульетта" - "Барышня-крестьянка", "Король Лир" - "Станционный смотритель", "Макбет" - "Гробовщик", "Отелло" - "Метель" и "Гамлет" - "Выстрел". Нужны комментарии или и так уже всё видно?
Таша: Ничего не видно "...Больше ничего Не выжмешь из рассказа моего"????
AlexeyTuzh: Таша пишет: Ничего не видно. "Оставьте их, они слепые поводыри слепых. А если слепой поведет слепого, то оба упадут в яму". P.S. А если серьёзно, то что все думают об анализе Граниным "Станционного смотрителя"? Начать с него нужно. Но я не хочу навязываться, я не писатель - я читатель. Для меня Первая Болдинская осень Пушкина неразрывно связана с Шекспиром, для остальных - похоже, что нет.
Зизи: А если серьезно, то это любопытно. И интересно, потому что сказано Д. А. Граниным (лично для меня). Насчет же сопоставлений - вот еще одна статья "на закуску" click here
AlexeyTuzh: Уважаемая Зизи! У человека в голове каша. Жертва потока информации. У меня не стоит задача кому-то что-то доказать. Я же написал, что поразился созвучию, гармонии своих мыслей от прочтения "Повестей Белкина" с прочтением того же произведения Даниилом Граниным. Если у других при чтении ничего не звучит - и Слава Богу, в тишине лучше думается. Сегодня были с сыном и женой на спектакле "Отражение, или Истинное" по пьесе Тома Стоппарда. Там тоже, главный герой - драматург Генри пытался открыть глаза жене, что какой-то Бах украл мелодию (тему предательства Петра из "Страстей от Матфея") у рок-музыканта.
Таша: Уважаемый AlexeyTuzh пишет: что какой-то Бах украл мелодию (тему предательства Петра из "Страстей от Матфея") у рок-музыканта. Как-то отдаленно напоминает рассуждения об отмеченных выше связях: "Ромео и Джульетта" - "Барышня-крестьянка", "Король Лир" - "Станционный смотритель", "Макбет" - "Гробовщик", "Отелло" - "Метель" и "Гамлет" - "Выстрел". А чтобы старикам-граниным велосипеды не изобретать, прошу обратить внимание на статью аж 1999 года: "АНГЛИЙСКАЯ ДЕРЕВЕНЬКА ПУШКИНА" Там убедительно показано что именно у Пушкина "под знаком Шекспира". Автор статьи - Григорий Кружков - поэт, не пушкинист, но еще и переводчик с английского (в отличие от Гранина). И вот результат...
AlexeyTuzh: Уважаемая Таша, прочёл. Пальцем в небо. Связь между Лукрецией и "Графом Нулиным" указана самим Пушкиным, тут особого ума не нужно. Речь то шла о повестях Белкина, а не о "шекспировском влиянии на творчество А.С. Пушкина". Это тянет на тему для диссертации. P.S. А чем переводчик с английского круче писателя? Я бы даже сказал что наоборот, писатель гораздо лучше почувствует Шекспира, чем переводчик с английского. Маршак и Пастернак переводили сонеты Шекспира по подстрочнику, но у них это получилось лучше, чем у маститых переводчиков. Недавно была передача из цикла "Игра в бисер", там разбирали как раз сонеты Шекспира, и каждый из участников решил "выпендриться" своим переводом 66 сонета: тем же пальцем в то же небо! И как люди палец не бояться сломать? По статистике двое мужчин в год ломают себе пальцы при попытке расстегнуть бюстгальтер на женщине. Пальцы лучше поберечь. Я понял, что сразу аналогии не "прожёвываются". Может ограничимся только Даниилом Граниным, без подключения других "поэтов"? Выложить его статью или всю книжку уже все купили?
Таша: Уважаемый AlexeyTuzh пишет: писатель гораздо лучше почувствует Шекспира Хорошо, если бы его чувства соизмерялись с оригиналом . Не очень понятно что именно нужно чувствовать, чтобы механически сопоставлять указанные выше произведения Шекспира и Пушкина Если не трудно, выложите, пожалуйста, страницы из книги Гранина с размышлениями на эту странную тему. лично я покупать книги этого писателя на темы истории или литературоведения не настроена: все это - чистейшая публицистика
AlexeyTuzh: Половина произведений А.С. Пушкина - чистая публицистика. Но это неважно. Вот эссе Даниила Гранина "Отец и дочь": http://www.rulit.net/books/otec-i-doch-read-252415-1.html Не уверен, что это последний вариант, который был опубликован в книге 2013 года (приложение к журналу "Звезда"), но все основные аргументы тут есть.
Таша: Некрасиво как вышло, совсем не вежливо по отношению к предшественникам-пушкинистам, которым вроде бы отдал дань в нескольких строках, но затем будто бы позабыл об их открытиях и наблюдениях. А зря! Зачем велосипеды множить своими риторическими вопросами? М. Гершензон еще в 1919 году (!) впервые рассмотрел внимательно четыре картинки из "Станционного смотрителя", иллюстрирующие притчу о блудном сыне. Он назвал их "благочестивым обманом", "опошленной людьми евангельской притчей", "ходячей мыслью" в немецки-филистерском виде и считал, что Пушкин противопоставил этой "ходячей мысли" в немецко-филистерском виде "живую правду": предсказания картинок оказались ложны, ибо на пути блудного сына Дуня обрела свое счастье. А вот смотрителя, по мнению Гершензона, сгубила вера в непогрешимость "ходячей морали", "тирания призрака". По Н. Я. Берковскому, который развивал эту же мысль, Пушкин вывел "особый случай" и тем самым поставил под сомнение непререкаемость вечных истин. Ну и, наконец, самое интересное: в 1981 году в Ленинграде, где и тогда и теперь живет Гранин (а его эссе датировано 1982-м) вышел 2-й том Истории русской литературы, в которой в статье "Пушкин" Е. Н. Купреянова (Т.2. С. 289) заметила, что картинки о блудном сыне перекочевали в повесть из хроники Шекспира "Генрих IV". Далее уже Н. Петрунина в статье "О повести "Станционный смотритель" (Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1986. Т. 12. С. 78—103) разворачивает свою аргументацию, соглашаясь и одновременно сопаривая мнения предшественников: "То, что у Шекспира было в подтексте, Пушкин выносит в текст, обнажая прием типологического сопоставления древней притчи и фабульных происшествий, как и его функцию". Статья Петруниной наиинтереснейшая. Пересказывать не буду. Нужно самим читать. Она, кстати, обращает внимание читателя на лирическую традицию конца XVIII — начала XIX в., опосредованно связанную с этой самой притчей о блудном сыне. Петрунина не оставила без внимания эссе Гранина и написала о нем следующее: "Подчеркивая шекспировский масштаб трагедии старого смотрителя, сопоставляя его с королем Лиром, Д. А. Гранин справедливо заметил о повести Пушкина: "Незачем укладывать ее в жесткое прокрустово ложе сословного конфликта, когда содержание ее и больше, и противоречивее" (Гранин Д. Тринадцать ступенек: Повести, эссе. Л., 1984, с. 110)". Приведу еще одну цитату из текста Н. Петруниной: "Пушкин спорит не с филистерским толкованием притчи, а с архаическим, закрепленным литературной и изобразительной традицией представлением, согласно которому события библейского рассказа — воспитание юноши жизнью — осуществляются в неподвижном мире, среди застывших контрастов (добрый старик-отец — ложные друзья и блудницы), где, кроме самого юноши, ничего не меняется. В «Смотрителе» же — и начиная с В. В. Гиппиуса об этом не раз говорили — повествование, не выпуская из поля зрения дочь, следит в первую очередь за теми переменами, которые произошли за время ее отсутствия в жизни оставленного ею отца." Кстати, о В. Гиппиусе. Это он впервые (в статье 1966 года) заметил, что именно на Вырине, а не на Дуне сосредоточено внимание автора (добавим: собственно и название повести об этом же говорит!). В. Гиппиус отметил и другое: "Почти необходимыми персонажами "мещанской драмы" являются близкие героини — "иногда жених, но чаще всего отец <...> отец же обычно является тем резонером, устами которого провозглашается самоценность и неприкосновенность домашнего очага, негодование против его нарушителя и оправдание его жертвы". Вот вам и король Лир - сюжет, остающийся вечным для европейской литературы и культуры
AlexeyTuzh: Спасибо уважаемая Таша за развёрнутый анализ. С Петруниной не согласен. Изменения (генезис) в библейской притче происходят как раз с сыном, а не с отцом. Но это отдельная тема. Бог (отец) неизменен, он принял бы своего сына (верующего) и на следующий день после ухода и через сто лет, время над ним не властно. Кстати, тема блудного сына есть и в "Дубровском", у нас в семье не утихают споры о том, кто же был виноват в роковой ссоре: Дубровский-старший или Троекуров? Но главный вопрос поставлен чётко именно Граниным: вроде бы счастливый конец, вроде бы всё хорошо у Дуняши, а "станционный смотритель" спивается и умирает. Чего не хватает для тихого счастья отцу? Или как в дилогии Киры Муратовой - неразрешимый эмоциональный разрыв: муж с женой - "Короткие встречи" и мать с сыном - "Долгие проводы"? Король Лир тоже должен воспрянуть духом, узнав о том, что Корделия ведёт войска, чтобы отомстить за него, но от одной мысли, что его дочери будут сражаться друг с другом испытывает физическую боль. Это не муки сильного короля (жаль, что у нас эту роль играл тщедушный Ярвет), а муки отца, который имел собственное представление об их счастье.
Таша: Дался Вам этот Гранин! Но ведь ДО НЕГО существовали и Гершензон, и Берковский, и Гиппиус, да и вообще вся человеческая культура и ее отрасль -литературоведение. Что нового-то в его обширном эссе? Перепев чужих задов? Только с ученым видом знатока?! В самом финале несколько строк - измышления о короле Лире, без серьезной аргументации, так - привязанные к Пушкину за уши. Ведь трагедия Самсона Вырина ну никак не тянет на ту, о которой Вы пишете: от одной мысли, что его дочери будут сражаться друг с другом испытывает физическую боль Где это у Пушкина?! Так мы всю литературу сведем к Шекспиру только на том основании, что не все с первого взгляда могут разглядеть в самом Шекспире евангельские аллюзии. Но разговор начинался с другого, уважаемый Алексей! Вы сообщили нам, что Гранин видит глубокую связь между Повестями Белкина и пятью трагедиями Шекспира и даже соотносит каждую повесть с конкретной трагедией. Эти размышления писателя столь же серьезно обоснованы, как и версия о "Короле Лире" и Самсоне Вырине?
AlexeyTuzh: Не так... У каждого произведения, особенно, когда это короткая повесть или рассказ, есть основная мысль, мораль что-ли... Основное противоречие, основной парадокс. Основная мысль, вызывающая эмоцию, которая и приходит на ум (или в сердце), когда кто-то или что-то напоминает об этом рассказе (повести). Я не говорил, что Даниил Гранин видел связь со всеми пятью основными трагедиями Шекспира, это я (Алексей) вижу эту связь. Впервые у Гранина я увидел, что он тоже заметил, что в "Станционном смотрителе" и в "Короле Лире" - родственные эмоциональные парадоксы: отец переживает из-за нелюбви дочери, хотя на самом деле это не так. Завязка трагедии Шекспира в том, что Корделия (по мнению отца) недостаточно его любит, далее идёт череда событий, которая убеждает отца, что только она и любит его так, как он хотел бы. Но им запущенный маховик уже не остановить, его ошибка приводит к роковому финалу. Абсолютно также развиваются события и в "Станционном смотрителе" - и дочь и ротмистр успокаивают отца, что всё будет хорошо, что Дуняша будет счастлива (как и должна быть счастлива дочь, выходящая замуж), но отец не видит её счастья, он рисует себе собственную картину мира, в котором Дуняша страдает, и даже увидев её счастье, он не может переубедить себя в обратном. Вообще это намёк на христианский грех, не имеющий прощения, когда человек видит Христа, может дотронуться до него, но всё равно не верит в его существование. Мир короля Лира в начале трагедии - такой же иллюзорный, как мир, который рисует себе Самсон Вырин - он очень похож на реальный, но совершенно нереальный, мнимый, а значит лживый, но герои не хотят видеть другой, реальный мир. В этом их трагедия, это роднит оба произведения. Гранин попытался ответить на вопрос, который литературоведы даже не обсуждали: почему станционный смотритель спивается и умирает, если он увидел, что дочь счастлива? Неужели Вы не видите этого противоречия? Он вообще кого больше любит: себя или дочь?
AlexeyTuzh: А между "Барышней-крестьянкой" и "Ромео и Джульеттой" тоже связь совершенно не видна? И между "Гробовщиком" и "Макбетом" тоже?
Кот: Не хотел вступать в это обсуждение, так как я с "Вильямом нашим Шекспиром" далеко не "на дружеской ноге". Но мне почему-то кажется, что в очень многих произведениях можно найти общий сюжет или некую общую мысль не потому, что кто-то оказался под влиянием кого-то, а просто потому, что этот сюжет или эта мысль имеет общечеловеческий характер и присутствует в культуре с очень давних времен.
Таша: Спасибо, многоуважаемый и многомудрый Кот! Именно эту мысль я и пыталась довести до всеобщего сведения. Feci quod potui...
AlexeyTuzh: Таша пишет: Именно эту мысль я и пыталась довести до всеобщего сведения. Интересная мысль... Напомнила старый анекдот: "Грузин обвиняется в том, что нанёс человеку пять ножевых ранений, и человек скончался. Грузин говорит, что всё было не так: человек шёл, увидел нож на земле, но подскользнулся и упал на него. И так пять раз!". У Шекспира пять знаменитых (не исторических) трагедий, у Пушкина пять повестей в "Повестях Белкина", а у Лермонтова пять повестей в "Герое нашего времени". Конечно же это просто "сюжетные совпадения"! И так пять раз!
AlexeyTuzh: Да, самое главное: нет никакой связи между евангельской притчей о блудном сыне и "Станционным смотрителем", и бы не может! Так как замужество дочери и уход её к другому мужчине - абсолютно естественен, как и передача отцом дела своей жизни старшему сыну. Дуняша плакала бы на могиле отца при любых обстоятельствах! Я не знаю, лежала ли Наталья Николаевна на могиле мужа через два года после его смерти или просто положила цветы и ушла - это ничего не значит, и тем более - не имеет никакого отношения к притче о блудном сыне!
Таша: Ну а Шекспир заимствовал свои пять сюжетов у своего старшего предшественника Рабле! Ведь "Гаргантюа и Пантагрюэль" состоит из пяти книг! Как все просто! Ура! Еще уместнее было бы упомянуть в этой связи "Голубую книгу" М. Зощенко, состоящую как раз из пяти частей, вполне "тянущих" на связь с великими: 1.Деньги 2.Любовь 3.Коварство 4.Неудачи 5.Удивительные события
полная версия страницы