Форум » 1830-е годы » творчество современников Пушкина » Ответить
творчество современников Пушкина
Natalie: Чтобы разгрузить ветку "современники", на которой обсуждаются и жизнь, и портреты, и произведения современников Пушкина, создаем тему "творчество современников Пушкина". Начнем с Жуковского, творчеству которого наши М&М (Марта и Muzа) посвятили уже немало страниц на разных ветках. Итак, 172 года назад, примерно в такие же дни, как и теперь (по ст. ст. в первой половине марта), Пушкин зашел к Жуковскому и обнаружил у него такое вот абсолютно новое произведение: [more]В двенадцать часов по ночам Из гроба встает барабанщик; И ходит он взад и вперед, И бьет он проворно тревогу. И в темных гробах барабан Могучую будит пехоту: Встают молодцы егеря, Встают старики гренадеры, Встают из-под русских снегов, С роскошных полей италийских, Встают с африканских степей, С горючих песков Палестины. В двенадцать часов по ночам Выходит трубач из могилы; И скачет он взад и вперед, И громко трубит он тревогу. И в темных могилах труба Могучую конницу будит: Седые гусары встают, Встают усачи кирасиры; И с севера, с юга летят, С востока и с запада мчатся На легких воздушных конях Один за другим эскадроны. В двенадцать часов но ночам Из гроба встает полководец; На нем сверх мундира сюртук; Он с маленькой шляпой и шпагой; На старом коне боевом Он медленно едет по фрунту: И маршалы едут за ним, И едут за ним адъютанты; И армия честь отдает. Становится он перед нею; И с музыкой мимо его Проходят полки за полками. И всех генералов своих Потом он в кружок собирает, И ближнему на ухо сам Он шепчет пароль свой и лозунг; И армии всей отдают Они тот пароль и тот лозунг: И Франция — тот их пароль, Тот лозунг — Святая Елена. Так к старым солдатам своим На смотр генеральный из гроба В двенадцать часов по ночам Встает император усопший.[/more] Это был перевод баллады австрийского поэта фон Цедлица "Ночной смотр", ставший впоследствии одной из "визитных карточек" Жуковского-переводчика. Пушкин, как писал потом Жуковский "пиесу унес и уже в цензуру хватил", то есть стащил свеженький перевод и отправил его в цензуру как произведение, которое пойдет в готовящийся в те дни к печати 1-й том его "Современника". Жуковский требовал стихотворение назад, считая, что оно не годится "для дебюту", то есть для самого первого номера нового журнала. Но отнять у Пушкина его трофей Жуковскому так и не удалось, и баллада была опубликована в 1 томе!
Маша: Там все – там родших милый дом: Там наши жены, чада; О нас их слезы пред Творцом; Мы жизни их отрада; За них, друзья, всю нашу кровь! На вражьи грянем силы; Да в чадах к родине любовь Зажгут отцов могилы. В. А. Жуковский
Muza: Кот пишет: Судя по воспоминаниям Стогова, Анна Петровна Бунина не была все-таки его родной теткой, хотя он и говорит в одном месте о "тетке Анне Петровне Буниной", но насколько я мог понять, она все-таки приходилась теткой жене Б.К.Бланка, у которого он какое-то время в детстве жил. В поддержку Маше привожу слова Е. А. Евтушенко из "Новой газеты" (от 6 сентября 2004 г.). Он так и назвал публикацию: "Анна Бунина. Прабабушка Ахматовой". Не могу удержаться и привожу текст статьи Евтушенко полностью, хотя о родстве Буниной с А. Ахматовой говорится только в самом начале: Анна БУНИНА 1774 (село Урусово Рязанской губернии) – 1829 (село Денисовка той же губернии) Первая в ряду значительных русских поэтесс. Принадлежала к тому дворянскому роду, из которого вышли Василий Жуковский и Иван Бунин. Анна Ахматова называла ее своей прабабкой. Бунина действительно приходилась теткой деду Ахматовой по материнской линии. По словам самой Буниной, ее первые годы «были исполнены душевных, последние – телесных скорбей и недугов». В стихотворении «Хоть бедность не порок…» (1813) она рассказала о своих злоключениях, которые начались со смерти матери и скитаний по близким и дальним родственникам и продолжились в Петербурге, где всё оставленное отцом наследство ушло на нужды образования. Три брата у меня, сестрами самтретья, – И всем меньшая я. Мной матушка скончалась; Зато всех хуже я считалась. Дурнушкою меня прозвали! Мой батюшка в печали Нас роздал всех родным. Сестрам моим большим Не жизнь была, – приволье! А я, как будто на застолье*, В различных девяти домах, Различны принимая нравы, Не ведая забавы, Взросла в слезах… Наскучил мне и белый свет! Достигша совершенных лет, Наследственну взяла от братьев долю, Чтоб жить в свою мне волю. Тут музы мне простерли руки! Душою полюбя науки, Лечу в Петров я град! Заместо молодцов и франтов, Зову к себе педантов**, На их себя состроя лад. Но ах! Науки здесь сребролюбивы! Мой малый кошелек стал пуст! За каждый период игривый За каждое движенье уст, За логические фразы, Физически проказы, За хлеб мой и за дом Платя наличным серебром, Я тотчас оскудела, – И с горем пополам те песни пела, Которые пришли по вкусу вам. Стихи Буниной «пришли по вкусу» самым разным поэтам. Карамзин заметил, что «ни одна женщина не писала у нас так сильно». Крылов сам прочитал в публичном заседании «Беседы любителей русского слова» в ноябре 1811 года ее поэму «Падение Фаэтона» на сюжет из «Метаморфоз» Овидия. Бунина ответила благодарными и не лишенными самоиронии стихами: Читая баснь паденья знаменита, Улыбкой оживил ты лица всех гостей, И честь того прешла к стране пиита. Во мзду заслуги сей Я лавры, сжатые тобою, Себе надменно не присвою. Когда б не ты ее читал, Быть может, Фаэтон вторично бы упал. Кюхельбекер в 1820 году в рецензии на первый том трехтомного «Собрания стихотворений» Буниной воскликнул: «Какая сильная, живая поэзия!». Зная о материальных затруднениях поэтессы, один из председателей «Беседы любителей русского слова» Шишков и полководец Кутузов выхлопотали ей у императора ежегодный пенсион в две тысячи рублей. Переводя с французского, подражая античным авторам, Бунина не обошла вниманием русскую народную поэзию, отозвалась на события Отечественной войны, посвятила стихи воинам, погибшим при Бородине. Полтора десятилетия она тяжело болела: рак груди не оставил ей шансов выжить – вот они, «телесные скорби и недуги». Под конец она проводила дни и ночи на коленях – ни сидеть, ни лежать уже не могла, но продолжала работать. Свою последнюю книгу, которая вышла за полгода до смерти, Бунина надписала Российской академии, пометив: «со смертного и страдальческого одра». * Застольными в деревнях называются дворовые люди. ** Здесь – педагогов. (Ред.) Евтушенко также посвятил этой несчастной женщине свое стихотворение: Анна Первая Она вздыхала так: «Мной матушка скончалась…», мешая кочергой в печи свою печалость, и ни лежать, ни сесть от боли не могла, и так жила она в предсмертьи на коленях, и на нее в мучительных моленьях чуть золотой лицом от искр в поленьях Бог, побледнев, смотрел из красного угла. Прабабка всех – и Анны, и Марины, Одоевцевой и Раисы Блох, она всех женщин пишущих мирила, но тут, к несчастью, не помог и Бог. Когда из живота чекисты Ольге ребенка вышибали сапогом, кровавые ошметки и осколки из Анны Буниной и красной комсомолки над всей Россией реяли кругом. И, Беллы Ахмадулиной прапра, под шляпой, смётанной парижистой иголкой, – она явилась к Сахарову в Горький и хризантемами мильтонов прорвала. Есть в женщинах-поэтах постоянность достоинства, в отличие от нас. Та Анна на коленях настоялась за них за всех. Вот кто – не Бог их спас.
Маша: Благодарю Вас, любезная Муза. Я сама не догадалась поискать в интернете такую "мощную" поддержку, как статья Евтушенко. Спасибо и за стихи Буниной. Ахматова вероятно знала их и немножечко ей подражала. Например: Я лавры, сжатые тобою, Себе надменно не присвою. Как будто сама Ахматова написала эти строчки.
Таша: Я также не смогла удержаться, милые Muza и Маша, и решила привести аргументы в поддержку мнения, высказанного уважаемым Котом. К книге В. Дементьева "Предсказанные дни Анны Ахматовой" имеется главка "Родословная Эразма Стогова". В ней в частности, говорится: Когда Анна Ахматова в автобиографических заметках написала, что первая русская поэтесса Анна Бунина была теткой Эразма Ивановича, то она - ошибалась. И не ошибалась!.. Ибо Анна Петровна Бунина, равно как и ее родная сестра Варвара Петровна, равно как и Иван Петрович Бунин, участник шведского похода и учредитель Морского офицерского собрания в Кронштадте, да, тот самый И. П. Бунин, который определял Эразма Стогова в Морской корпус, короче говоря, вся семья Буниных "приходилась какой-то родней" семейству Стоговых. По крайней мере, именно так сказано в стоговских "Записках". Об этих стговских записках в этой же главке сказано: .. Говоря о том, что Анна Бунина была теткой Эразма Ивановича, Ахматова ошиблась, хотя и несущественно, на что, кстати сказать, и обратила внимание в комментариях к автобиографической прозе поэтессы Л.А. Мандрыкина: Анна Петровна Бунина приходилась дальней родственницей Э. И. Стогову. Суть дела в том, что соседом Стоговых по Золотилову был богатый помещик Борис Карлович Бланк, предки которого, как замечает автор "Записок", зашли в Россию из Голландии и в звании архитекторов были еще при Петре. Бланк женился на тамбовской помещице Буниной. Так вот, не имея собственных детей, Бланки и взяли восьмилетнего Эразма Стогова к себе на воспитание, о богатстве же Бланков свидетельствует хотя бы такой факт, что соседом мальчика по комнате на антресолях был князь Шаликов, который только что закончил университет и обязанностью которого было сочинять стихотворные подписи на транспарантах. "Это был армянин среднего роста, - продолжал свои воспоминания Э. И. Стогов, худощавый брюнет с огромным носом..." Имя князя Шаликова хорошо известно в истории русской литературы и как издателя "Дамского журнала", и как поэта. Тамбовские же помещики Бунины, - в частности, Варвара Петровна - теща Б. К. Бланка, Иван Петрович Бунин, петербуржец, часто гостивший у Бланков, и известная девица-поэт Анна Петровна Бунина - как ее представляет Э. И. Стогов, - "приходились мне какой-то родней". Родня, вероятно, была не такая уж и дальняя, если Иван Петрович Бунин предрешил участь мальчика, когда сказал Ивану Дмитриевичу Стогову: "Если вашего сына не будет укачивать на корабле, то отдайте его в Морской корпус". Так из Можайского уезда сначала в Гатчину, а потом - и в Петербург Эразма Стогова повезла Анна Петровна Бунина, которая была, по словам автора "Записок", "небольшого роста, но прехорошенькая; и говорят, что она имела много женихов, но так дорожила славою своего имени, что не решилась лишиться известности и умерла девицей". А. П. Бунина по приезде в Петербург передала мальчика И. П. Бунину, который сам отвез его в Морской корпус. Выходит, что Стоговы и Бунины были родственниками, но не такими близкими, чтобы называть Анну первую прабабушкой Анны второй.
Cаша: Родство это скорее случайное. И если Анна Андреевна о нем знала (верила или не верила-уже вопрос другой), то это каким-то образом ею все равно пережито, в стихах, в душе.И не рассказала ли она об этом кому - нибудь? Например близкой подруге Л.Гинзбург?
Muza: Совершенно согласна с Вами, милый Саша, но, ведь и Маша хорошо заметила: Я лавры, сжатые тобою, Себе надменно не присвою. Как будто сама Ахматова написала эти строчки.
Таша: Возвращаюсь к теме "Няня Пушкина". Очень хочу узнать ваше мнение, друзья, по поводу этих строк стихотворения Н. М. Языкова "Няня А С. Пушкина": Я отыщу тот крест смиренный, Под коим, меж чужих гробов, Твой прах улёгся, изнуренный Трудом и бременем годов. Ты не умрёшь в воспоминаньях О светлой юности моей, И в поучительных преданьях Про жизнь поэтов наших дней. Как вам кажется, слова "я отыщу" означают, что местонахождение могилы не известно только автору этого стиховторения, или же он пишет о том, что могила затерялась, но он обязательно постарается ее отыскать? Прошу всех, по возможности, ответить на мой вопрос. Хотя свое мнение на этот счет у меня имеется, но в моей сегодняшней работе важно понять, как эти строки воспринимаются другими людьми. Заранее благодарю.
Кот: Уважаемая Таша! Мне кажется, что строки Я отыщу тот крест смиренный Под коим, меж чужих гробов, Твой прах улёгся ... означают просто: "Я когда-нибудь приду на твою могилу". Скорее всего он сейчас, конечно, не знает, где именно она находится (он ее не хоронил), но и не имеет в виду, что она вообще затерялась, тем более что стихи написаны в 1830 году. Не могла могила успеть затеряться. Спросит у тех, кто знает, и найдет. Мне кажется, что - так.
Таша: Спасибо, уважаемый Кот, за оперативный и точный ответ. А есть ли другие мнения? Ведь, в литературе имеется точка зрения, что это стихотворение говорит о потере могилы А. Р. уже в 1830 году. Так пишет, в частности, Н. И. Грановская в книге "Если ехать Вам случится..." (ссылку на нее см.: http://history.gatchina.ru/esli/esli6.htm): Судя по стихотворению Языкова, в 1830 году могилу Арины Родионовны пытались разыскать, но уже не нашли
Кот: Уважаемая Таша! На мой взгляд, вывод Грановской из стихов Языкова совершенно не обоснован. В стихах уж во всяком случае никак не говорится о том, что могилу пытались разыскать, но не нашли. Даже если воспринимать слова Языкова совершенно буквально и прямолинейно (а ведь это стихи!), и тогда можно сделать только вывод о том, что Языков не знает, где расположена могила (а как он мог знать, если не жил в это время в Петербурге?), но это отнюдь не означает, что и никто не знает. Какой-то слишком поспешный выод. Я не слишком хорошо знаю работы Грановской, но как-то всегда относился к ней с уважением.
Cаша: Странно,что "кто-то", кроме самих Пушкиных(а именно Ольги и Александра, как мне кажется) стал бы "искать" могилу их крепостного человека. В годы культа няни эти строки Н.И. Грановской не вызвали бы вопросов. И зачем было искать могилу няни через 2 года после смерти (каков повод?). Мне по-прежнему кажется, что пока Пушкин и Ольга, которые помнили, любили и обожали нянюшку, были живы - могила сохранялась, но после их смерти о няне едва ли кто помнил и тогда-то могила затерялась.
Таша: Спасибо, уважаемые Кот и Саша! Мне тоже так кажется, но реплика Нины Ивановны Грановской кочует на всех, или почти всех, сайтах, посвященных няне. Она попала и в радиоинтервью, которое давал уважаемый М. Филин - автор новой книги о няне. Кстати это или нет, но Нина Ивановна - старейший сотрудник нашего музея, бывший хранитель литературной экспозиции "Пушкин. Жизнь и творчество", которая с 1965 до 1987 года размещалась в церковном флигиле Екатерининского дворца в Пушкине
Зизи: Боратынский - "наш первый элегический поэт" (кажется, так!). Конечно, можно было бы его вспомнить и на ветке "Любимые авторы", но он ведь - современник Пушкина. А вот и его творчество, его элегия. Признание Притворной нежности не требуй от меня, Я сердца моего не скрою хлад печальный. Ты права, в нем уж нет прекрасного огня Моей любви первоначальной. Напрасно я себе на память приводил И милый образ твой и прежние мечтанья: Безжизненны мои воспоминанья, Я клятвы дал, но дал их выше сил. Я не пленен красавицей другою, Мечты ревнивые от сердца удали; Но годы долгие в разлуке протекли. Но в бурях жизненных развлекся я душою. Уж ты жила неверной тенью в ней; Уже к тебе взывал я редко, принужденно, И пламень мой, слабея постепенно, Собою сам погас в душе моей. Верь, жалок я один. Душа любви желает, Но я любить не буду вновь; Вновь не забудусь я: вполне уповает Нас только первая любовь. Грущу я; но и грусть минует, знаменуя Судьбины полную победу надо мной; Кто знает? мнением сольюся я с толпой; Подругу, без любви — кто знает?— изберу я. На брак обдуманный я руку ей подам И в храме стану рядом с нею, Невинной, преданной, быть может, лучшим снам, И назову ее моею; И весть к тебе придет, но не завидуй нам: Обмена тайных дум не будет между нами, Душевным прихотям мы воли не дадим, Мы не сердца под брачными венцами — Мы жребии свои соединим. Прощай! Мы долго шли дорогою одною: Путь новый я избрал, путь новый избери; Печаль бесплодную рассудком усмири И не вступай, молю, в напрасный суд со мною. Не властны мы в самих себе И, в молодые наши леты, Даем поспешные обеты, Смешные, может быть, всевидящей судьбе.
Марта: Спасибо, Зизи! И, в молодые наши леты, Даем поспешные обеты Некоторые дают обеты и позже...
Зизи: "Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов,- писал А. Пушкин.- Он у нас оригинален - ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко. Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого, хотя несколько одаренного вкусом и чувством".
Кот: Спасибо, уважаемая Зизи! Я споткнулся на строках: Вновь не забудусь я: вполне уповает Нас только первая любовь. С одной стороны, и ритм нарушается, с другой - непонятно, что значит "любовь уповает". Никак не мог вспомнить или догадаться, что же должно быть на самом деле. Наконец нашел текст, и там оказалось удивительное слово: "упоевает"!
петушок: Вижу еще одно неудачное выражение в приведенном стихотворении: Ты права, в нем уж нет прекрасного огня Правильнее было бы: "Ты прав, в нем нет уже прекрасного огня". Но это ведет к потере смысла.
Зизи: Кот пишет: "упоевает"! Удивительно, но в моем сборнике стихотворений Боратынского именно так, как я написала. Издание, правда, 1949 г.. Возможно, издатели заменили не знакомое им слово. В сборнике же издания 1987 г. уже так, как уточнили Вы и написал Боратынский. Прошу меня извинить! Теперь, что касается Вашего замечания, уважаемый Петушок! Во всех сборниках на слове "права" стоит ударение на первом слоге. Так что выражение у Боратынского вполне "удачное" (если, конечно, поэтом разрешено менять ударения)
Таша: Не знала, что в России поэты ТАК меняют ударения... Как и уважаемый петушок, я споткнулась об это слово.
Зизи: Вот что написано в словаре Ушакова: "Упоевать (книж., устар.) - несов. к упоить, упаивать. Упаивать - 1. внушить упоение, привести в восторг, в восхищение (книжн.); 2. напоить до насыщения, допьяна". И как пример употребления этого слова - все то же стихотворение Е.А. Боратынского. Интересно, а кроме него, кто-нибудь из современников Пушкина употреблял это слово в своем творчестве?
полная версия страницы