Форум » 1830-е годы » Современники-2 (продолжение) » Ответить
Современники-2 (продолжение)
Natalie: Открываем тему "Современники-2", так как, по всей видимости, из-за большого количества (или объема?) сообщений тема "Современники" правилами формумов считается закрытой. Это не означает, что мы не можем входить в старые "Современники" и читать там прежние сообщения. Но обсуждать тему далее придется на "Современниках-2". [more]А нам казалось, что мы можем обсуждать поставленные вопросы вечно! Или, на худой конец, долго-долго[/more]
Марта: Дорогая Таша, сегодня что-то мне хочется дарить всем розы. Эта красавица - Вам!
Таша: Как я люблю розы и их аромат! Ваша, дорогая Марта, мне кажется, благоухает! Спасибо!
Кот: Уважаемая Таша! Упоминаемая Вами статья во "Временнике" действительно очень интересна. Но в связи с ней любопытно вот что. Этот (27-й) выпуск "Временника Пушкинской комиссии" был сдан в набор 19.05.1995, а 25.05.1995 был сдан в набор 7-й том "Российского архива". В статье Т.В.Ковалевой во "Временнике" мы читаем (с. 157): Вот портрет Граббе 1810 - начала 1820-х гг., который оставил нам А.С.Стурдза, небезызвестный в первой половине XIX в. литератор, знакомый Пушкина с 1818 г. (публикуется впервые): "Высокого роста, стройный, самой нарядной наружности, от природы наделенный пышным красноречием, в обществе смелый до дерзости, он с первых офицерских чинов стал в положение, на которое ему не давало право ни его воспитание, ни образование, ни происхождение" И дается ссылка: Стурдза А.С. Биографии разных лиц, при которых мне приходилось служить или близко знать: Павел Христофорович Граббе // ОР РГБ, ф. 178 - музейное собрание, №4629, л.14. А в "Российском архиве" В.М.Безотосный публикует заметки В.С.Толстого "Биографии разных лиц, при которых мне приходилось служить или близко знать" (ОР РГБ, Ф. 178 "Музейное собрание". Д.4629а), где, естественно, мы находим и тот же самый портрет П.Х.Граббе. Чья атрибуция правильная, заочно судить трудно. Но А.С.Стурдза на Кавказе никогда не служил, а записки, включающие и характеристику Граббе, являются сборником характеристик генералов, служивших именно на Кавказе. В.С.Толстой же был переведен рядовым на Кавказ из Сибири в 1829 г. и дослужился там снова до офицерского чина, а потом был чиновником для особых поручений при наместнике Кавказа М.С.Воронцове. Так что авторство В.С.Толстого явно предпочтительнее. Между прочим, совершенно непонятно мне, на каком основании Ковалева утверждает(с.163): Итак, встреча в "Демутовом доме" была не единственной Речь идет о встрече Граббе с Пушкиным. Из воспоминаний Граббе, приводимых и в статье Ковалевой, определенно видно, что эта встреча была единственной. Эту встречу можно датировать так: 1834, январь, не ранее 22. Такая датировка устанавливается на основании записи в Камер-фурьерском журнале о представлении Граббе ко Двору 21.01.1834 (см.: Летопись..., 1999. Т. 4. С. 614), на его утверждении, что это представление произошло на третий день после приезда в Петербург (см.: РА. 1873. № 4. Стлб. 782), а также на утверждении, что встреча с Пушкиным в гостинице Демута произошла «через два дня» после того, как за обедом в Английском клубе он увидел И. А. Крылова (см.: там же. Стлб. 785), а обедать в Английском клубе он не мог ранее 20 января, так как в первый день по приезде в Петербург, то есть 19 января, судя по его рассказу, он точно в Английском клубе не был (см.: там же. Стлб. 782).
Таша: Именно так, многоуважаемый Кот! По Тарховой они встретились "в 20-х числах" января. Мне тоже кажется, что встреча была как раз единственой, хотя Граббе охарактерзовал ее так странно: "первый у меня обедал". Будто Пушкин приезжал к нему лично, а не в номер Николая Раевского в Демутовом трактире. Со Стурдзой-Толстым тоже полная неясность. Если человек ссылается на архив, значит он его смотрел. Иначе ссылаются на того автора, который приводит архивные данные в своей работе. Как мжет исследователь перепутать имена фондообразователя, в толк взять не могу. Но, похоже, что, действительно, это все же Толстой. Проверить не трудно, заглянув в отдел рукописей Ленинки
Кот: Уважаемая Таша! Действительно, в буквальном смысле понимать фразу "у меня обедал" в любом случае нельзя, так как Граббе жил даже не в гостинице, а у знакомого. Возможно, имеется в виду, что Пушкин обедал по его приглашению, переданному через Раевского. Может быть, даже, хотя они обедали у Демута, где жил Раевский, но угощал их Граббе. Что касается архива, то поскольку эта рукопись хранится в так называемом "музейном собрании", то не исключено, что автор записок там не указан, и его пришлось определять. Или, может быть, там и указан был ошибочно Стурдза, на что и ориентировалась Ковалева, а Безотосный легко установил, что это не Стурдза, и по каким-то признакам вышел на Толстого. Когда придется мне заниматься в отделе рукописей РГБ, может быть доберусь до этой рукописи. Любопытно - посмотреть.
Таша: Мне также любопытно. Подождем.
Марта: Только что получила замечательный подарок:
Таша: Красиво. Жуковскому бы понравилось
Таша: В развитие разговора, затронутого на ветке с поздравлениями, хочу заметить, что не вижу никакой натяжки в рассказе Катенина о реакции Пушкина на встречу с ним. Чтобы это понять, необходимо кое-что знать об истории российской словесности. В самом начале 1820-х годов Пушкин только еще нащупывал собственный путь в литературе, в которой еще шли бурные битвы между архаистами и новаторами. Эстетическая позиция Катенина в то время оказалась для него гораздо ближе позиции того же Жуковского. Именно у Катенина Пушкин учился "простоте" и "натуре" - ЕСТЕСТВЕННОСТИ языка! Причем речь шла о создании самобытного, национального стиля, в котором, кстати, была написана поэма Пушкина "Руслан и Людмила". Помимо этого Катенин внес в литературу свежесть гражданского пафоса, который также был близок Пушкину в начале 20-х годов. Перу Катенина принадлежат лучшие для того времени переводы Расина и Корнеля. Не случайно Пушкин вспомнил об этих переводах в "Онегине" (Там наш Катенин воскресил /Корнеля гений величавый) И еще. В декабре 1825 года Пушкин узнал, что в Петербурге будет поставлена "Андромаха" Катенина, в связи с чем написал ему: "Как бы хорошо было, если бы нынешней зимой я был свидетелем и участником твоего торжества! участником, ибо твой успех не может быть для меня чуждым; но вспомнят ли обо мне? Бог весть. Мне, право, совестно, что тебе так много наговорили о моих «Цыганах». Это годится для публики, но тебе надеюсь я представить что-нибудь более достойное твоего внимания. «Онегин» мне надоел и спит; впрочем, я его не бросил. Радуюсь успехам Каратыгина и поздравляю его с твоим ободрением. Признаюсь — мочи нет хочется к вам. Прощай, милый и почтенный. Вспомни меня во время первого представления «Андромахи»". Эти слова также не противоречат тому представлению Пушкина о Катенине в начале 20-х годов, которые даны в мемуарах последнего. Забавно, правда, что ко времени постановки "Андромахи", написанной классическим стилем, хотя и с элементами "романтического историзма" (что и составляло новаторство) Катенин оказался в хвосте драматургии и воспринимался уже архаиком. Не каждому дано развиваться во времени! Простите. Больше говорить не могу - некогда Хотя не могу удержаться, чтобы не привести еще одну пушкинскую цитату из статьи о Катенине 1833 года: Никогда не старался он угождать господствующему вкусу в публике, напротив: шел всегда своим путем, творя для самого себя, что и как ему было угодно. Он даже до того простер сию гордую независимость, что оставлял одну отрасль поэзии, как скоро становилась она модною, и удалялся туда, куда не сопровождали его ни пристрастие толпы, ни образцы какого-нибудь писателя, увлекающего за собою других. Таким образом, быв один из первых апостолов романтизма и первый введши в круг возвышенной поэзии язык и предметы простонародные, он первый отрекся от романтизма, и обратился к классическим идолам, когда читающей публике начала нравиться новизна литературного преобразования. Слова "быв один из первых апостолов романтизма", как мне кажется, как раз говорят о том, что Пушкин-романтик воспринимал Катенина, как апостола, т.е. Учителя, проповедника.
Кот: Полностью согласен, уважаемая Таша!
AlexeyTuzh: У... я понял теперь, что мы и впрямь по-разному понимаем даже самого Пушкина. Там, где я чётко и ясно вижу его игру, мистификацию, другие его слова воспринимают как его мнение. Ай да Пушкин... Хорошо, 1830 год, Пушкин пишет Плетнёву (из-за этой фразы и началась наша дискуссия): "Бедный дядя Василий! Знаешь ли его последние слова? Приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: как скучны статьи Катенина! И более ни слова. Каково? Вот что значит умереть честным воином, на щите, le cri de guerre a la bouche". О какой битве идёт речь? И на чьей стороне в ней Пушкин? Посередине? А что касается естественности и народности, то им Пушкин учился у Карамзина и у Фонвизина! Катенин ему для этого был совершенно не нужен! Якобы народная "Наташа" была явной пародией на "Светлану" Жуковского.
Марта: Других портретов П.А.Катенина я не нашла:
AlexeyTuzh: Это единственный! Других портретов Павла Катенина не существует! Если не считать рисунок Пушкина, на котором он стоит вместе с Онегиным напротив Петропавловской крепости. Уважаемый Кот пишет: Но этот "обиженный помещик" во время встречи с Пушкиным, о которой он пишет, тоже все-таки был в Санкт-Петербурге, рядом с Пушкиным, а не где-то в деревне. Так почему же - им верить, а ему нет? Нужны какие-то более серьёзные аргументы. Во-первых, моё замечание касалось только того факта, что фраза, которую Вы привели была не цитатой Пушкина, а цитатой Катенина из его воспоминаний о Пушкине. Это очень важно, так как просто читатель форума может решит, что Пушкин её высказал в каком-нибудь письме, дневнике, альбоме и т.п. Во-вторых, по воспоминаниям Катенина эта фраза была произнесена Пушкиным в 1818 году! Так что же такое примечательное написал Катенин к 1818 году, что у Пушкина "вдруг" возникло непреодолимое желание "сбежать" из "Арзамаса" в стан его противников? Наверное, это было что-то незабываемое! Только я так и не смог найти что!
Natalie: Интересно, какого времени этот портрет и кто его автор? Никогда об этом не задумывалась, но возникшая здесь дискуссия высветила его в неожиданном ракурсе: я увидела, как схожи портрет Катенина и пушкинский Кипренского! Неужели не случайно Пушкин сел перед художником в той самой позе, что и его любимый Катенин, да еще и на плечи набросил байроновский плащ вместо воинской шинели?! Специально помещаю уткинскую гравюру, чтобы легче было рассмотреть силуэт
AlexeyTuzh: Ура! И это не единственный случай, когда кто-то на кого-то ревниво пытается быть похожим! По поводу портрета Катенина была очень хорошая статья реставратора, по-моему в журнале "Наше Наследие". У меня она была, я поищу.
Марта: Почему "ревниво"?
Таша: AlexeyTuzh пишет: По поводу портрета Катенина была очень хорошая статья реставратора ГДЕ?
Кот: Уважаемый AlexeyTuzh! Вы пишете: по воспоминаниям Катенина эта фраза была произнесена Пушкиным в 1818 году! Так что же такое примечательное написал Катенин к 1818 году, что у Пушкина "вдруг" возникло непреодолимое желание "сбежать" из "Арзамаса" в стан его противников? Наверное, это было что-то незабываемое! Только я так и не смог найти что! В 1811 г. была поставлена в Петербурге трагедия Корнеля "Ариана" в переводе Катенина. В 1815 г. опубликованы баллады "Наташа", "Убийца", "Леший", в 1816 г. - "Ольга", вызвавшая дискуссию: Гнедич критиковал Катенина, Грибоедов защищал. В том же 1816 г. поставлена в его переводе "Эсфирь" Расина, а в 1817 - с его участием - "Горации" Корнеля. Вместе с Грибоедовым написал в 1817 г. комедию "Студент". По-моему, это - не мало, и все это - до встречи с Пушкиным. Он в это время одна из центральных фигур литературной жизни Петербурга. Между прочим, Грибоедов в 1825 г. писал Катенину: "Вообще я не перед кем не таился и сколько раз повторяю (свидетельствуюсь Жандром, Шаховским, Гречем, Булгариным etc., etc., etc.), что тебе обязан зрелостию, объемом и даже оригинальностию моего дарования, если оно есть во мне".
AlexeyTuzh: Уважаемый Кот! В упомянутом Вами списке произведений примечательны два: баллада "Наташа" и пьеса "Студент". Грибоедов с самого начала входил в противоположный от "Арзамаса" лагерь - архаистов. Предметом его творческих интересов был театр, он, попробовав себя в поэзии, прочно остановился на написании пьес. В отличие от него молодой Пушкин с самого начала был введён в круг карамзинистов - "Арзамас". К 1818 году он не пробовал себя в качестве драматурга, к тому же пьес Катенин не писал! Он выступал переводчиком и редактором, в том числе и по отношению к Грибоедову, а позднее - ещё занимался с актёрами (и актрисами). Поэтому писать пьесы он научить Пушкина не мог. Переводчиком Пушкин был уже прекрасным, к тому же мне не известны случаи его попыток переводить пьесы в то время. Между архаистами и карамзинистами шла непримиримая борьба, конечно же литературная, хотя были и совсем горячие головы. Романтизм и поэтический (в первую очередь - Байрон) и прозаический (в первую очередь - Бенджамен Констан) уже переступил границу нашей родины и вызвал целую волну дискуссий и в высшем свете и в культурном кругу. Поэтические переводы Жуковского задали новую планку и стали образцом, на котором и стал как на оселке "затачиваться" талант молодого Пушкина. И именно эти переводы вызвали шквал критики со стороны архаистов. Баллада "Наташа" Катенина и была своеобразным ответом на появление программного произведения арзамасцев - баллады Жуковского "Светлана". Жуковский перенёс действие баллады на русскую почву, даже имя Светлана стало сегодня совершенно русским, чего совсем не наблюдалось в начале XIX века. Но с точки зрения архаистов - это была карикатура и механическое перенесение сюжета на "чуждую ему" почву. Вот тут и стали появляться баллады Катенина, вызвавшие литературную полемику. Здесь действительно достаточно почитать статью Грибоедова и оттолкнуться от неё. Но! Катенин бросил писать баллады! К 1818 году - он несомненно авторитет, но только в вопросе театра, декламации и перевода пьес. Теперь о пьесе "Студент". Если полемику вокруг переводов Жуковского ещё можно назвать культурной, то появление этой пьесы - прямой выпад в сторону арзамасцев. Дело, как вы знаете, чуть не дошло до дуэлей, по которым Грибоедов, опять же как вы знаете, был большой специалист (особенно по четверным!) и связанным опять же с актрисами. Катенин был интересен Пушкину как определённый культурный феномен, уверен, что их общение прекрасно описано в "Моцарте и Сальери" Пушкина. Поэтому если Пушкин и произносил что-то похожее на фразу, приведённую Катениным в воспоминаниях, то только в его любимой манере - с искринкой и с пониманием того, что он на порядок умнее и талантливее своего собеседника. А зная ситуацию, сложившуюся после "Студента", направленного впрямую против дяди Пушкина - уверен, что ничего похожего Пушкин вообще не произносил!
AlexeyTuzh: Уважаемая Таша пишет: Где? Не помню! По-моему, это был журнал "Наше наследие" или "Московский журнал"! Причём статья была чуть ли не Ямщикова, по крайней мере в ней на него ссылались!
полная версия страницы