Форум » Последнее лето 1836 года » проза 1836 года » Ответить
проза 1836 года
Таша: Оказалось, что о "Капитанской дочке" поговорить негде: в разделе "1836 год" нет прозы!!! Исправяя эту оплошность администрации форума, задаю вопрос о заячьем тулупчике. Не связана ли с ним история в Песне о Ст Разине, записаной со слов Арины Родионовны: [more][more]Ходил Стенька Разин В Астрахань-город Торговать товаром. Стал воевода Требовать подарков. Поднес Стенька Разин Камки хрущатые, Камки хрущатые — Парчи золотые. Стал воевода Требовать шубы. Шуба дорогая: Полы-то новы, Одна боброва, Другая соболья. Ему Стенька Разин Не отдает шубы. «Отдай, Стенька Разин, Отдай с плеча шубу! Отдашь, так спасибо; Не отдашь — повешу... [/more][/more]
Ответов - 84, стр:
1 2 3 4 5 All
бык: Этот "заячьий тулупчик", действительно, играет огромную роль в развитии сюжета. Помните, как М. Цветаева, описывала свои детские впечатления от чтения "Капитанской дочки"? Она каждый раз переживала (хотя прекрасно знала, как будет!), что вместо водки Гринев вдруг даст Пугачеву чай, что послушает Савельича, а не себя и заячьего тулупчика не даст. И какое она испытывала облегчение, когда тулуп доставался Пугачеву! Тулупчик- это кульминация, и возможно, что именно песня о Ст. Разине натолкнула Пушкина на эту сюжетную линию. Здесь я - пас, ничего не могу сказать!
Зизи: Специально перечитала Марину Цветаеву ( и спасибо, что вспомнили ее и ее Пугачева). Она тоже проводит параллель Разин-Пугачев. Правда, не в связи с тулупчиком. И эта параллель, конечно, сама и напрашивается. Вообще ее "Пушкин и Пугачев" - поразительная вещь! А, если по теме, то, действительно, почему Пушкин почти одновременно создает два таких разных произведения, с такими разными Пугачевыми?
Таша: Зизи пишет: почему Пушкин почти одновременно создает два таких разных произведения, с такими разными Пугачевыми? В одном он пишет от лица историка, в другом - от лица поэта. А пушкинисты (после Лотмана) так не любят "разделять" Пушкина на человека и поэта, поэта историка и т.д.!
Зизи: А зачем ему это надо было? Почему - именно Пугачев?
Таша: Потому что, по словам Пушкина, Стенька Разин - "единственное поэтическое лицо руской истории". А уж как он под его же пером в Пугачева вдруг превратился - вопрос! Но мне всегда казалось, что Пугачевым он занялся исключительно потому, что хотел поехать за Урал к декабристам.
Cаша: История народа принадлежит поэту-мысль Пушкина. Его Пугачев-историческая личность. И Пушкин первоначально,задумав написать его историю, так и понимал свою миссию. Но, впоследствии, как мне кажется, не был удовлетворен односторонним показом. И своим трудом он не достиг желаемого: нет интереса у читателя к такому историческому труду, как "История пугачевского бунта". А задумывался ли Пушкин,почему это произошло? Почему c "Историей Государства российского" было наоборот? Пробудить интерес, подойдя с другой стороны-вот, собственно, та попытка, что способна была расшевелить думающие русские умы (и что собственно и произошло), начиная от цензора Корсакова и кончая последним провинциальным читателем. Можно было пойти и таким путем, и то, что хотел сказать Пушкин лично, посредством Пугачева, он показал именно в "Капитанской дочке"-произведении художественном, не только с сухим историческим остатком, а поддернутым фантазией автора. Для кого-то из исследователей Пушкин в Капитанской дочке-утопист. Получается, что на уме Пушкина только бунт бессмысленный и беспощадный... На мой взгляд,Пушкин, прежде всего,- проповедник милосердия власти(в лице Екатерины) или той же власти и силы (в лице Пугачева).
Зизи: Согласна, что "Капитанская дочка" - это "заход" к Пугачеву с другой стороны. То есть Пушкин личность Пугачева пытается подать читателю с разных сторон. Почему же тогда, действительно, "Историю" Карамзина читали "взахлеб", а "История Пугачева" не пошла? И Пугачев у Пушкина - это, на самом деле, Стенька Разин??? Вот это мне даже никогда в голову не приходило!
Таша: Cаша пишет: своим трудом он не достиг желаемого: нет интереса у читателя к такому историческому труду, как "История пугачевского бунта". Пробудить интерес, подойдя с другой стороны-вот, собственно, та попытка, что способна была расшевелить думающие русские умы То есть, Вы хотите сказать, уважаемый Саша, что Пушкин взялся за "Кап.дочку" в связи с тем, что ему не удалось вызвать интерес читателя "Истрией Пуг. бунта"?
Кот: Уважаемая Таша спрашивает: То есть, Вы хотите сказать, уважаемый Саша, что Пушкин взялся за "Кап.дочку" в связи с тем, что ему не удалось вызвать интерес читателя "Истрией Пуг. бунта"? Я присоединяюсь к этому вопросу. По-моему, это было не совсем так. Вот моя примерная позиция по этому вопросу (это практически отрывок из одной моей опубликованной заметки): Согласно убедительному предположению Н. Н. Петруниной, первый замысел повести на тему пугачевщины - повести о дворянине-отступнике Шванвиче - возник у Пушкина не позднее августа 1832 г. (Петрунина Н. Н., Фридлендер Г. М. Над страницами Пушкина. - Л.: Наука, 1974. С. 74). Затем, похоже, этот замысел оттеснили заботы о намечавшемся, но так и не осуществленном издании газеты, а в октябре Пушкин был увлечен уже другим замыслом - о дворянине, ставшем благородным разбойником. Первая глава романа об Островском (к концу работы превратившемся в Дубровского) была, как известно, закончена 26 октября, и работа над последующими главами шла (с единственным продолжительным перерывом в конце ноября - начале декабря, вызванным болезнью и сменой квартиры) очень интенсивно до второй половины января 1833 г. 22 января 1833 г. Пушкин работает над XIX главой и заканчивает сцену осады лесной крепостцы Дубровского правительственным отрядом. На этом работа над романом прерывается. Пушкин, похоже, не находит удовлетворяющего его дальнейшего развития романа, а последняя незаконченная глава (маленькая крепость, сражение с правительственными войсками, победа над ними), напоминает скорее сцену бунта, а не сцену из жизни благородного разбойника. И, возможно, именно это невольно снова обращает его внимание к замыслу романа или повести из пугачевского времени, о дворянине, перешедшем на сторону Пугачева. Он обдумывает план такого произведения, отложив работу над романом о Дубровском. Вероятно, к 6 февраля он окончательно останавливается на новом замысле и , чтобы поставить некоторую логическую точку в романе о Дубровском, 6 февраля дописывает несколько строк в качестве окончания как девятнадцатой главы, так и всего романа и больше уже к нему не возвращается. Вероятно, в этот же период (между 22 января и 6 февраля) Пушкин набрасывает начало исторического вступления к новому роману - фрагмент «Между недовольными Яицкими казаками в конце 1771го года явился Емельян Пугачев …» (ПД, № 1217а). Н. Н. Петрунина, установившая, что этот фрагмент написан еще до работы над «Историей Пугачева», считает, что «и типология исторического романа первой трети XIX века, и другие косвенные данные позволяют выдвинуть гипотезу о том, что на ранней стадии становления замысла «Капитанской дочки» Пушкин думал предпослать роману историческое введение о событиях крестьянской войны 1773 –1774 годов, на фоне которой развертывается повествование. Для этого-то введения еще до возникновения у поэта мысли об исторической монографии и предназначался, по-видимому, наш набросок» (Петрунина Н. Н. «История Пугачева»: От замысла к воплощению. - Русская литература. 1974. № 3. С. 184). Набросок создавался на основе немногочисленных доступных поэту публикаций о пугачевском бунте, которые явно Пушкина не удовлетворили. В черновой редакции предисловия к «Истории Пугачева» он впоследствии напишет: «Незнание наших историков удивительно» (IX. 398). В частности, как раз в начале января 1833 г. в продаже появляется книга П. И. Сумарокова «Обозрение царствования и свойств Екатерины Великой» (Прибавление к Санктпетербургским ведомостям. 1833. 4 янв. №2), которую Пушкин приобрел (она сохранилась в его библиотеке; см.: Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина. - С.-Петербург, 1910. С. 102. № 377) и о которой в той же черновой редакции предисловия было сказано по поводу освещения пугачевских событий: «Что слово, то несправедливость» (IX. С.398). Именно поэтому, на мой взгляд, отложив на время работу над художественным произведением, Пушкин занялся “Историей Пугачева” всерьез, а уже потом опять вернулся к тому, что стало “Капитанской дочкой”.
Cаша: Таша пишет: То есть, Вы хотите сказать, уважаемый Саша, что Пушкин взялся за "Кап.дочку" в связи с тем, что ему не удалось вызвать интерес читателя "Истрией Пуг. бунта"? Думаю да, и по крайнем мере, одной из основных причин. Пушкин вернулся к раннему замыслу, собрав необходимые сведения, вооружившись ими, погрузившись в тему. "В публике очень бранят моего Пугачева, а что хуже - не покупают". Не смирился Пушкин с этим. То, что ему интересно, занимает его-не премлет публика. И даже чувствуя,что Николаю надо отдавать отчет: Где же история Петра? Приориты все же смещены к "оброчному мужичку" и роману из его времени. Да и жанр его занимает: исторический роман и семейная хроника.
Таша: Спасибо уважаемому Коту, который привел убедительные данные о том, когда же Пушкин задумал свою "Капитанскую дочку". Яне могу не согласиться с уважаемыми Котом и Н. Н. Петруниной, которая писала (еще раз цитирую то, что уже привел в своем отрывку уважаемый Кот): На ранней стадии становления замысла «Капитанской дочки» Пушкин думал предпослать роману историческое введение о событиях крестьянской войны 1773 –1774 годов, на фоне которой развертывается повествование. Для этого-то введения еще до возникновения у поэта мысли об исторической монографии и предназначался, по-видимому, наш набросок» (Петрунина Н. Н. «История Пугачева»: От замысла к воплощению. - Русская литература. 1974. № 3. С. 184). Мне также всегда казалось, дорогой Саша, что "История Пугачева" неоправданно разрослась из задуманного прежде исторического введения, превратившись в отдельное (как оказалось, не очень интересное для читателя) двухтомное (!) произведение.
Зизи: Кот пишет: Именно поэтому, на мой взгляд, отложив на время работу над художественным произведением, Пушкин занялся “Историей Пугачева” всерьез, а уже потом опять вернулся к тому, что стало “Капитанской дочкой”. Спасибо, уважаемый Кот! Я, как рядовой читатель, разъяснила для себя те вопросы, что задавала в начале обсуждения. Доводы дорогого Саши тоже убедительны, но лично мне как-то понятнее аргументы нашего ученого Кота. А где истина, - кто ответит? Только сам Пушкин.
Таша: Зизи пишет: А где истина, - кто ответит? Только сам Пушкин. От него и "пляшем"
Петушок: Таша пишет: хотел поехать за Урал к декабристам. Вот и тема для "мест, где Пушкин побывать не успел".
бык: Здесь говорим только о прозе 1836 г. или возможен разговор о прозе Пушкина вообще?
Зизи: Есть еще ветка "Творческие замыслы", но там - именно о замыслах. Наверное, можно о прозе вообще и здесь поговорить. Мне так кажется.
бык: Все-таки думаю, что нет, нельзя. Речь ведь идет о последнем лете 1836 г.
Таша: А я думаю, что ЛЬЗЯ! Что же, по-Вашему, на каждый год прозы открывать новую ветку? Пусть уж будут все вместе, как если бы Пушкин в 1836 году держал у себя под рукой всю свою прозу. Или я не права?
бык:
Таша: И что бы это значило, уважаемый бык?
Зизи: Я думаю, что уважаемый Бык готовит нам материал о прозе Пушкина...
Cаша: Может быть, может. Впереди выходные, плодотворные.
Таша: Так как там, уважаемый бык, с материальчиками о прозе Пушкина под знаком " "
бык: Прошу прощения, что заставил ждать и вроде даже как-то интриговал. Вопросов к уважаемым членам форума, как к специалистам, много. Для вас это наверняка общеизвестные факты. И тем не менее. "Повести Белкина". Понятно, что Белкин - вымышленное лицо. Но почему именно Белкин? Как родилось именно это имя?
смотритель: пУшкин - - - Белкин: т.е. у белки пушистые белые (бывают и такие!) ушки, все элементарно
Natalie: Еще один остроумный ответ: http://www.russianresources.lt/dictant/Materials/Belkin.html
Cаша: Наверное, это "неговорящая" фамилия. Никаких параллелей и асоциаций не вызывает. Белка песенки поет и орешки все грызет. Село Горюхино вызывает куда больше мыслей. А вообще, по-пушкински, можно сказать:Кто бы он там ни был, а писать повести надо вот этак : просто, коротко и ясно.
Natalie: А Белку свою Пушкин так любил,что ее песенку (Во саду ли...) напевал собственному сыну.
бык: Так вы думаете, что Белкин - потому, что "белка песенки поет"? А еще она пушистая! И Пушкин весь белый и пушистый! Cаша пишет: Кто бы он там ни был, Так-то оно так, но мы ведь не "ленивы" и "любопытны"! Отдельно благодарю уважаемого администратора за "праправнука".
бык: Белкин - почти реальное лицо: http://www.magmag.ru/product.php?id=4983
Таша: Реальности в Белкине ровно столько, сколько, простите, насочинял ее автор, то есть Пушкин. А за что, уважаемый бык, Вы благодарите администратора? Нам бы тоже хотелось знать, раз Вы об этом не в ЛС пишите.
бык: Таша пишет: А за что, уважаемый бык, Вы благодарите администратора За сноску праправнука И.П. Белкина. Кто-то пишет продолжение истории..
Таша: Спасибо. Не обратила внимание. Углубляюсь в чтение...
бык: Уважаемые коллеги! Так что мы решили по поводу "Повестей Белкина"? Существует ли какое-нибудь авторитетное мнение?
бык:
Таша: А что мы должны решить, уважаемый бык?
Cаша: Не забудем, что матушка Ивана Петровича, Пелагея Гавриловна, в девичестве Трафилина. Говорящая фамилия и более редкая, а скорее даже уникальная, говорящая.
Cаша: Заглянем в словать Ушакова: ТРАФИТЬ трафлю, трафишь, несов. (к потрафить) (от нем. treffen - попадать) (простореч.). 1. без доп. Совершать что-н. удачно, ловко, так, как требуется. 2. кому-чему. Угождать, делать приятное, по вкусу, потрафлять. Произвести на свет Белкина, потрафить читателю.
бык: Cаша пишет: Произвести на свет Белкина, потрафить читателю Благодарю, уважаемый Саша! Узнаю много нового!
Зизи: Это ведь, своего рода, мистификация, так любимая литераторами. Такие славные рожицы! Очень хочется их вставлять в сообщения. Правда? Но сама чаще забываю это делать.
Таша: А вот милое Эхо никогда не забывает о рожицах. Спасибо ему за эти штучки.
Зизи: Возвращаясь к "Повестям Белкина". Пушкин писал Плетневу, что считает более благоразумным печатать их анонимно потому, что: "под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает" (9 дек. 1830). В этом же письме: "Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржет и бьется".
Natalie: Зизи пишет: Баратынский ржет и бьется Цитата прямо для известного критика юмористического жанра - СМОТРителя
Марта: Н-да, фраза не для "смешных жеманниц"...
Эхо : в синтябре 836-га года уже близилася к палнейшиму аканчанию "капитанская дочка". но почему мы иё знаим, как повисть, када афтар назвал иё раманом?
Зизи: Насколько я помню со школьной скамьи, уважаемое Эхо, повесть - это литературный жанр, сюжет которого сосредоточен вокруг главного героя в пределах немногих событий, а роман - жанр, который предполагает повествование о жизни главного героя в развитии его личности ( то есть в более длительный временной период).
Кот: А Пушкин, он в нашей школе не учился и потому не знал, чем роман отличается от повести, и поскольку в "Капитанской дочке" события развиваются более длительное время, чем, скажем, в "Гробовщике" или "Барышне- крестьянке", он и решил, что если последние - это повести (Белкина), то уж "Капитанская дочка" тянет на роман.
Зизи: Кот пишет: "Капитанская дочка" тянет на роман И это правильно!
Таша: Или роман - в смысле любовное приключение? шутка
Зизи: А какой же роман без романа? Так не бывает! Мне очень нравятся эти рожицы и их так много-много!
Таша: Где это их много-много?Никак не пойму
Зизи: Слева внизу рожицы, нажимаете под ними номера страниц - и наслаждаетесь! Я сама недавно до этого додумалась!
бык: Прежние романисты, представляя человеческую природу в какой-то жеманной напыщенности; награда добродетели и наказание порока были непременным условием всякого их вымысла; нынешние, напротив, любят выставлять порок всегда и везде торжествующим и в сердце человеческом обретают только две струны: эгоизм и тщеславие. Таковой поверхностный взгляд на природу человеческую обличает, конечно, мелкомыслие и вскоре так же будет смешон и приторен, как чопорность и торжественность романов Арно и г-жи Котен. Покамест он еще нов, и публика, т. е. большинство читателей, с непривычки видит в нынешних романистах глубочайших знатоков природы человеческой". Но эта "словесность отчаяния" (как назвал ее Гете)... - продолжает дальше Пушкин, - давно уже осужденная высшею критикою, начинает упадать даже и во мнении публики". Из статьи Пушкина "Мнение М. Е. Лобанова о духе словесности..." (1836),
Марта: А кто сегодня помнит гг. Арно и Котена?
петушок: бык пишет: нынешние, напротив, любят выставлять порок всегда и везде торжествующим и в сердце человеческом обретают только две струны: эгоизм и тщеславие. Думал, что это Ваши слова.
Зизи: А это, оказывается, слова Пушкина...
барышня-крестьянка: Пушкина- философа я совсем не знаю!
Cаша: Уважаемая Барышня-крестьянка, смело адресую Вас к сборнику "Пушкин в русской философской критике". Он выдержал несколько изданий. В нем работы Соловьева, Мережковского, Франка. Пушкин их волновал как идейный мыслитель, духовнный муж своего времени. И, любопытно, что интерес к этой стороне личности поэта возник именно на рубеже веков.
Зизи: А кто-нибудь читал книгу А.А. Макарова "Последний творческий замысел А.А. Пушкина" (М,, 1997)? В аннотации написано следующее: "В книге рассматривается один из сложнейших вопросов пушкинской текстологии- редактирование В.А.Жуковским стихотворений Пушкина после его смерти в процессе подготовки издания сочинений в 1838-1941 гг. Изучение проблемы привело автора к ""открытию"" неизвестного сборника стихотворений Пушкина, составленного по договору с издателем Плюшаром в конце 1836-начале 1837 гг. и использованного Жуковским."
Кот: Уважаемая Зизи, у меня есть эта книга, и мне доводилось общаться с ее автором. Он работал в Ин-те мировой литературы в Москве, но умер, по-моему, два года тому назад. Книга в любом случае представляет интерес заключенным в ней фактическим материалом и его анализом. С выводами автора, насколько я знаю, многие не согласны. Но это - серьезная научная работа без претензий на сенсационность.
Зизи: Спасибо, уважаемый Кот! Теперь обязательно прочитаю.
Марта: редактирование В.А.Жуковским стихотворений Пушкина Василий Андреевич Жуковский "редактировал" также М.В. Ломоносова.
Зизи: Это, конечно, не совсем проза, но я зачиталась... Д. В. ДАВЫДОВУ Август 1836 г. Из Петербурга в Мазу Ты думал, что твоя статья о партизанской войне пройдет сквозь цензуру цела и невредима. Ты ошибся: она не избежала красных чернил. Право, кажется, военные цензоры марают для того, чтоб доказать, что они читают. Тяжело, нечего сказать. И с одною цензурою напляшешься; каково же зависеть от целых четырех? Не знаю, чем провинились русские писатели, которые не только смирны, но даже сами от себя согласны с духом правительства. Но знаю, что никогда не бывали они притеснены, как нынче: даже и в последнее пятилетие царствования покойного императора, когда вся литература сделалась рукописною благодаря Красовскому и Бирукову. Цензура дело земское; от нее отделили опричину — а опричники руководствуются не уставом, а своим крайним разумением.
Cаша: Спасибо, уважаемый Кот! Если не ошибаюсь, строки пушкинского "Памятника" в редакции Жуковского были высечены на постаменте опекушинского Пушкина в 1880 г. Вспоследствии надпись исправили.
Cаша: Преподнося Давыдову свою "Историю Пугачевского бунта" тогда же в 1836 г., Пушкин сопроводил подарок стихами. Тебе певцу, тебе герою! Не удалось мне за тобою При громе пушечном, в огне Скакать на бешеном коне. Наездник смирного Пегаса, Носил я старого Парнаса Из моды вышедший мундир: Но и по этой службе трудной, И тут, о мой наездник чудный, Ты мой отец и командир. Вот мой Пугач — при первом взгляде Он виден — плут, казак прямой! В передовом твоем отряде Урядник был бы он лихой.
Марта: Дорогой Саша, не могли бы Вы поместить здесь какой-нибудь отрывок из прозы Пушкина по Вашему выбору. Мне нравится читать и Пушкина, и все, что выбираете Вы.
Зизи: "Путешествие в Арзрум" было напечатано в 1836 г. в "Современнике". Как вы относитесь к этому произведению?
Марта: Читала в "несознательном возрасте". Надо бы перечитать...
Зизи: "Осман-паша, взятый в плен под Арзрумом и отправленный в Тифлис вместе с сераскиром, просил графа Паскевича за безопасность харема, им оставляемого в Арзруме. В первые дни об нем было забыли. Однажды за обедом, разговаривая о тишине мусульманского города, занятого 10 000 войска и в котором ни один из жителей ни разу не пожаловался на насилие солдата, граф вспомнил о хареме Османа-паши и приказал г. Абрамовичу съездить в дом паши и спросить у его жен, довольны ли они и не было ли им какой-нибудь обиды. Я просил позволения сопровождать г. А. Мы отправились. Г-н А. взял с собою в переводчики русского офицера, коего история любопытна. 18-ти лет попался он в плен к персиянам. Его скопили, и он более 20 лет служил евнухом в хареме одного из сыновей шаха. Он рассказывал о своем несчастии, о пребывании в Персии с трогательным простодушием. В физиологическом отношении показания его были драгоценны. Мы пришли к дому Османа-паши; нас ввели в открытую комнату, убранную очень порядочно, даже со вкусом, — на цветных окнах начертаны были надписи, взятые из Корана. Одна из них показалась мне очень замысловата для мусульманского гарема: тебе подобает связывать и развязывать. Нам поднесли кофию в чашечках, оправленных в серебре. Старик с белой почтенной бородою, отец Османа-паши, пришел от имени жен благодарить графа Паскевича, — но г. А. сказал наотрез, что он послан к женам Османа-паши и хочет их видеть, дабы от них самих удостовериться, что они в отсутствие супруга всем довольны. Едва персидский пленник успел все это перевести, как старик, в знак негодования, защелкал языком и объявил, что никак не может согласиться на наше требование и что если паша, по своем возвращении, проведает, что чужие мужчины видели его жен, то и ему, старику, и всем служителям харема велит отрубить голову. Прислужники, между коими не было ни одного евнуха, подтвердили слова старика, но г. А. был неколебим. «Вы боитесь своего паши, — сказал он им, — а я своего сераскира и не смею ослушаться его приказаний». Делать было нечего. Нас повели через сад, где били два тощие фонтана. Мы приближились к маленькому каменному строению. Старик стал между нами и дверью, осторожно ее отпер, не выпуская из рук задвижки, и мы увидели женщину, с головы до желтых туфель покрытую белой чадрою. Наш переводчик повторил ей вопрос: мы услышали шамкание семидесятилетней старухи; г. А. прервал ее: «Это мать паши, — сказал он, — а я прислан к женам, приведите одну из них»; все изумились догадке гяуров: старуха ушла и через минуту возвратилась с женщиной, покрытой так же, как и она, — из-под покрывала раздался молодой приятный голосок. Она благодарила графа за его внимание к бедным вдовам и хвалила обхождение русских. Г-н А. имел искусство вступить с нею в дальнейший разговор. Я между тем, глядя около себя, увидел вдруг над самой дверью круглое окошко и в этом круглом окошке пять или шесть круглых голов с черными любопытными глазами. Я хотел было сообщить о своем открытии г. А., но головки закивали, замигали, и несколько пальчиков стали мне грозить, давая знать, чтоб я молчал. Я повиновался и не поделился моею находкою. Все они были приятны лицом, но не было ни одной красавицы; та, .которая разговаривала у двери с г. А., была, вероятно, повелительницею харема, сокровищницею сердец, розою любви — по крайней мере я так воображал. Наконец г. А. прекратил свои расспросы. Дверь затворилась. Лица в окошке исчезли. Мы осмотрели сад и дом и возвратились очень довольные своим посольством. Таким образом, видел я харем: это удалось редкому европейцу. Вот вам основание для восточного романа".Перечитайте обязательно! Я обожаю эти "путевые заметки"! Про завтрак с калмычкой я уже написала в разделе "Обеды".
Кот: Уважаемая Зизи! Полностью присоединяюсь к Вам в оценке "Путешествия в Арзрум". А знаете ли Вы, что "Путешествие" только года два назад впервые (!!!) в России было издано отдельной книжкой? А ведь Пушкин первоначально готовил его к изданию именно отдельной книгой, но, поместив его в "Современник", он как бы предопределил, что отдельным изданием ему уже не издаваться. К "Путешествию" нет и подробного комментария, между прочим. Это издание еще ждет своего срока.
Cаша: Полностью присоединяюсь к Вашему мнению,уважаемый Кот, к Вашей давней работе в МП, где была речь и о "Путешествии в Арзрум" в серии "Литературных памятников", в том числе, в плане комментария. Редактор должен еще раз проверять, а не только доверять и повторять чужие ошибки, а тем более в академическом издании-образце точности, источнике для последующих переизданий и комментариев.
бык: Считается, что прозе в 1836 г. Пушкин уделял гораздо больше времени, чем поэзии. Но я могу припомнить гораздо больше стихов этого года, чем прозы. Что мы знаем? "Капитанская дочка", "Рославлев" был опубликован, упомянутое "Путешествие в Арзрум" и статьи.
Cаша: Незадолго до этого Пушкин во второй раз опубликовал и "Две главы из исторического романа“: Ассамблея при Петре Первом" и "Обед у русского боярина" в своем сборнике "Повести, изданные Александром Пушкиным".
Кот: Уважаемый Бык пишет о 1836 годе в творчестве Пушкиина: я могу припомнить гораздо больше стихов этого года, чем прозы. Уважаемый Бык, а что Вы имеете в виду под словом "больше" - больше по числу названий? Но вряд ли это - показатель. По-моему, одна "Капитанская дочка" не только сопоставима со всем так называемым "каменноостровским циклом" стихов, но, может быть, и превосходит его. А количество статей, которые Вы упоминаете?! Кстати, "Путешествие в Арзрум" было только опубликовано в 1836 г., а написано было в в 1835 г. Но "Капитанской дочки" и статей в "Современнике", по-моему, более чем достаточно, чтобы сказать, что Пушкин в этом году больше занимался прозой, чем стихами.
бык: Я ведь сказал, уважаемый Кот, что прозы написано больше, но лично я припоминаю гораздо больше стихов этого периода. Речь только обо мне. И безусловно проза очень значительна.
Кот: Простите, уважаемый Бык, мою непонятливость!
Таша: Уважаемый Кот пишет: "Капитанской дочки" и статей в "Современнике", по-моему, более чем достаточно, чтобы сказать, что Пушкин в этом году больше занимался прозой, чем стихами. С этим невозможно не согласиться, но следующее замечание у меня вызвало недоумение : По-моему, одна "Капитанская дочка" не только сопоставима со всем так называемым "каменноостровским циклом" стихов, но, может быть, и превосходит его. Как мне всегда казалось, "каменноостровский цикл" это лирика. Вряд ли кто-то будет спорить, что именно в лирике заключены все интимнейшие сторны авторской души. Поэтому не могу согласиться с тем, что РОМАН превосходит авторские откровения "к/о цикла" (разве только по объему страниц ) А то, что эти произвденеия могут быть СОПОСТАВИМЫ, спорить не буду. Согласна целиком и полностью
Кот: Уважаемая Таша, согласен, что сопоставлять лирику и прозаический роман не вполне корректно. Но, с одной стороны, и в "Капитанской дочке", как почти везде у Пушкина (и в прозе, и в переводах), присутствует лирика, хотя и облаченная в менее откровенную форму. А с другой, если не включать в каменностровский цикл "Памятник" (к чему многие склонны), то по значимости в творчестве Пушкина я бы все-таки отдал предпочтение "Капитанской дочке".
Таша: Поспорила бы, но некогда
Саша 2: Сохранение доброго имени, имени человека публичного-глубоко личное... Береги честь смолоду-эпиграф, а пастиш "Последний из свойственников Иоанны д'Арк"... Мысли личные, наболевшие преследовали его в последние месяцы жизни.
бык: Да, сравнивать стихи и прозу тяжело. Я не могу. Последние стихи очень глубоки, философские!
Марта: А если стихи написаны прозой? Как прелестно "Утро туманное".... Или прозаическое произведение (или его отдельный фрагмент) написано так, что это трогает тебя, запоминается и это хочется повторить и прочесть вслух другу или просто для себя? Это уже неоспоримо, что прозу и поэзию нельзя сравнивать?
Кот: Можно, но сложно!
Марта: Да.... вот и бык сказал, что сравнивать стихи и прозу тяжело
полная версия страницы