Форум » Хроника событий » ноябрьская история » Ответить
ноябрьская история
Natalie: 4 ноября Пушкин и несколько его друзей получили пасквиль. А правда, что все получили по почте? Или кому-то принесли лично? И все ли имена адресатов известны?
бык: Cаша пишет: Получили, ну и промолчали бы. Признаться, меня эта "услужливость" друзей тоже всегда коробила. Об этом и Ахматова писала.
Cаша: Услужливость. Как она была не к месту. Медвежья услуга. Зная нрав Пушкина, получение им таких сведений толкало бы его дальше к пропасти, чем улаживало ситуацию.
Таша: Cаша пишет: Зачем они это сделали? Как, каким образом это дошло до поэта? Из общих ли разговоров в том же карамзинском кругу? Скорее всего не из общих разговоров. Иначе Жуковский бы не волновлся около 12 ноября, узнав, что Пушкин рассказывает эту историю у Карамзиных и Вяземских. О том, кто получил эти письма, Пушкин узнавал постепенно, день ото дня расширяя поиски и выясняя число адресатов. Не могу согласиться и с тем, что, как пишет уважаемый Cаша Геккерн мог тянуть время и надеяться на вмешательство друзей Пушкина, на их более радикальные меры, тогда и следующая отсрочка не понадобилась бы. Сутки есть сутки. Человек чести не мог выйти за пределы отведенного ему срока. Если Геккерн пришел 6-го, значит сутки заканчивались в этот день, а не вчера. Либо он пришел за чем-то другим (?), а пушкинисты считают, что за новой отсрочкой.
Кот: Уважаемая Таша безусловно права: Если Геккерн пришел 6-го, значит сутки заканчивались в этот день И значит пушкинский вызов Геккерн получил 5-го и в тот же день явился в первый раз. Этому соответствует и то, что Дантес 5-го в первой половине дня был еще на дежурстве. Поэтому Геккерн и взял на себя все переговоры по поводу дуэли. Если Пушкин для посылки вызова воспользовался городской почтой (что для меня очень и очень сомнительно), то значит он отправил вызов или 4-го после трех часов (и он попал уже только в утреннюю разноску на следующий день), или утром 5-го. Но мне кажется все-таки более вероятным, что Пушкин послал вызов через кого-то - письменно или устно (я не могу пока отказаться от возможности устного вызова - слишком "дружно" об этом говорят и Пушкин, и Дантес). Не мог Пушкин иметь в виду городскую почту, когда писал Бенкендорфу: "Я поручил сказать это г-ну Дантесу". Тогда это, почти наверняка, было сделано 5-го утром, а 4-го во второй половине дня Пушкин принял решение и нашел посланца. Любопытно, что Пушкин пишет Бенкендорфу: "Барон Геккерн приехал ко мне и принял вызов от имени г-на Дантеса, прося у меня отсрочки на две недели". То есть о первой суточной отсрочке он не считает нужным упоминать? Между прочим во французском оригинале сказано: "на 15 дней", а не "на две недели".
Таша: Кот пишет: Между прочим во французском оригинале сказано: "на 15 дней", а не "на две недели". Я тоже люблю это замечание Пушкина. Мне кажется, что таким образом он объединил сутки и одну неделю воедино.
Cаша: Кот пишет: Тогда это, почти наверняка, было сделано 5-го утром, а 4-го во второй половине дня Пушкин принял решение и нашел посланца. Этот посланец должен был быть посвященным,тем более, если вызов устный, даже более того - секундантом, ведь Пушкин не мог предпологать заранее, что даже не Дантес, а Геккерн попросит отсрочку, а не сам кавалергард немедленно не примет вызов. А найти секунданта в тот же день 4-го, даже к вечеру(разве что того же Соллогуба, но тот об этом не говорит), Пушкину вряд ли удалось, а посылать вызов со случайным посланцем едва ли возможно. Оправляя же вызов по почте, Пушкин убивал еще зайца:он предоставлял Дантесу выбрать себе секунданта и сам получал время для того, чтобы отыскать секунданта себе. 6 ноября в Царском Селе у Жуковского появляется Гончаров. Утром или ближе к обеду? Неизвестно. В тот же день в Петербург приезжает Жуковский. Когда он у Пушкина, появляется Геккерн. Который тогда час? После прихода Жуковского, уже во второй половине дня 6-го ноября, вечером. Жуковский с появлением посланника на время уходит. Но могло быть и наоборот, Геккерн уже был в тот момент у Пушкина, но опять таки, во второй половине дня 6 ноября, и Жуковский на время покидает квартиру и возвращается, когда посланник уже уехал. Если отсрочка на сутки имела место, то расчитывая на дальнейший ее срок, Геккерн скорее всего приехал пунктуально ровно через сутки в тоже время, что и был накануне (т.е. во второй половине дня или вечером 5-го). Но тогда аргумент, который мог быть выдвинут Геккерном в первый визит к Пушкину 5-го ноября, что приемный сын на дежурстве и нужны сутки до его возвращения-невозможен: Дантес уже был дома. Таша пишет: Либо он пришел за чем-то другим (?), Визит посланника на следующий день 6-го ноября мог быть как раз связан с известием о любви Жоржа к старшей сестре. Геккерны получили время(сутки ли, или сразу 15 дней) чтобы придумать решение. Косвенным свидетельством первого визита Геккерна к Пушкину вечером 5-го(не ранее!), является то, что Гончаров посетил Жуковского в Царском(благо выезжать никуда не надо) только на следующий день утром, а не вечером 5-го или ночью, проблема не шуточная и не терпит промедления. Должно было пройти еще время, пока Иван Гончаров сам узнал о ситуации в городе. Жуковский подключается к делу 6-го,это уже знают в семействе в тот же день, Загряжская поздно вечером просит Жуковского приехать к ней поутру 7-го и тот уже от нее узнает "прежде бывшее". А Пушкин же ни слова не сказал Жуковскому 6-го о предпринятом в тот день выходе из ситуации Геккерна, посредством старшей сестры. Таша пишет: Скорее всего не из общих разговоров. Иначе Жуковский бы не волновлся около 12 ноября, узнав, что Пушкин рассказывает эту историю у Карамзиных и Вяземских. Сам открывшись во всем Карамзиным, Пушкин развязывал им руки и тогда-то они могли рассказать поэту о полученных пасквилях. До этого момента Пушкин мог и не знать о таком количестве анонимных писем.
Кот: Уважаемый Саша! Ситуация с пушкинским вызовом очень сложна. Имеющиеся сведения очень противоречивы. Вы правы, что, если бы Пушкин послал с кем-то устный вызов, то этот кто-то вроде бы должен был бы уже выступать в роли секунданта, а мы о таком человеке ничего не знаем. С другой стороны, Пушкин все-таки пишет Бенкендорфу именно: "Я поручил сказать это г-ну Дантесу". Дантес, в свою очередь, на следствии в феврале 1837 г. говорит, что ноябрьский вызов был "словесный" (из контекста понятно, что это значит "устный"), а январский - письменный. И Геккерн в своем январском ответе Пушкину утверждает, что он не знает ни почерка, ни подписи Пушкина. Вряд ли бы он стал так писать самому Пушкину, получив лично в ноябре письменный пушкинский вызов. Как говорится, "с третьей стороны" - Соллогуб вспоминает, что, когда он пришел к Д'Аршиаку в роли секунданта, то ему был показан среди прочего и пушкинский вызов. То есть что-то письменное. Я не берусь стопроцентно защищать какую-то одну точку зрения. Но если оценивать весомость аргументов, то только "показания" Пушкина, Дантеса и Геккерна синхронны самим событиям. То, что мы не знаем о возможном посланце, то хочется заметить, что мы много еще чего не знаем, что, по идее, должно было бы иметь тогда место. Воспоминания Соллогуба - это все-таки воспоминания со всеми возможными погрешностями, обусловленными значительным отстоянием во времени от описываемых событий, а также возможной "литературностью" изложения. Вот - всё, что я могу сказать в пользу моей точки зрения, на которой, повторяю, я не настаиваю, как на истинной. Что касается еще синхронизации событий. Существуют разные мнения по поводу того, в какое время Жуковский приехал из Царского Села. Аргументы есть в пользу каждой из этих точек зрения, но они недостаточны для окончательного выбора. Мы даже не знаем, где именно находился 4-6 ноября Иван Гончаров. Вызывали ли его (и кто именно вызвал) из Царского Села, а потом он ехал обратно туда к Жуковскому? Или с кем-нибудь Гончарову было послано письмо с просьбой вызвать в Петербург Жуковского и тогда Гончарову самому не нужно было приезжать в Петербург? Или он был в эти дни в Петербурге (что вполне можно допустить по письмам сестер Гончаровых) и сам был до некоторой степени свидетелем происходившего? И тогда по чьей инициативе он поехал к Жуковскому - Натальи Николаевны, Загряжской или своей собственной?
Cаша: Совершенно с Вами согласен, уважаемый Кот! Единой точки зрения, полной убежденности в чем-то здесь быть не может. С каждым годом эти события все дальше уходят в историю. Некоторые ньюансы известны во множестве свидетельств. Можно по-разному их трактовать, а что-то не оставило следа ни в письмах, ни в позднейших мемуарах. И то, что мы вспоминаем об этом, опираясь на документы, пытаемся нащупать невидимые нити, взвесить за и против, уже замечательно.
Кот: Уважаемый Саша, и я придерживаюсь именно такой же позиции!
Марта: Как бы я хотела узнать, что думает о ноябрьской истории уважаемый Demmitry! Всё уже говорено-переговорено, но как много значит новый взгляд! Признаюсь даже, что в какой-то момент мне казалось, что наши уважаемые Таша, Кот и Саша подошли очень близко к разгадке преддуэльных событий. Такое чувство было у меня в тот момент, когда речь шла о доставке анонимного пасквиля.
Марта: Сейчас искала текст преддууэльного письма Пушкина геккерену (отправленное в конце января /25?/) . Не нашла. Пожалуйста, помогите найти его вышлите, пожалуйста, если можно, текст самого письма
Зизи: 25 января 1837 г. в Петербурге Monsieur le Baron! Permettez-moi de faire le résumé de ce qui vient de se passer. La conduite de Monsieur votre fils m'était connue depuis longtemps et ne pouvait m'être indifférente. Je me contentais de rôle d'observateur, quitte à intervenir lorsque je le jugerais à propos. Un incident, qui dans tout autre moment, m'eût été très désagréable, vint fort heureusement me tirer d'affaire: je reçus les lettres anonymes. Je vis que le moment était venu et j'en profitai. Vous savez le reste: je fis jouer à Monsieur votre fils un rôle si pitoyable, que ma femme, étonnée de tant de lâcheté et de platitude, ne put s'empêcher de rire, et que l'émotion que peut-être avait-elle ressentie pour cette grande et sublime passion, s'éteignit dans le mépris le plus calme et le dégoût le mieux mérité. Je suis obligé d'avouer, Monsieur Le Baron, que votre rôle à vous n'a pas été tout à fait convenable. Vous, le représentant d'une tête couronée, vous avez été paternellement le maquereau de Monsieur votre fils. Il paraît que toute sa conduite (assez maladroite d'ailleurs) a été dirigée par vous. C'est vous qui, probablement, lui dictiez les pauvretés qu'il venait débiter et les niaiseries qu'il s'est mêlé d'écrire. Semblable à une obscène vieille, vous alliez guetter ma femme dans tous les coins pour lui parler de l'amour de votre bâtard, ou soi-disant tel; et lorsque malade de vérole il était retenu chez lui, vous disiez qu'il se mourait d'amour pour elle; vous lui marmottiez: rendez-moi mon fils. Vous sentez bien, Monsieur le Baron, qu'après tout cela je ne puis souffrir que ma famille ait la moindre relation avec la vôtre. C'était à cette condition que j'avais consenti à ne pas donner suite à cette sale affaire, et à ne pas vous déshonorer aux yeux de notre cour et de la vôtre, comme j'en avais le pouvoir et l'intention. Je ne me soucie pas que ma femme écoute encore vos exhortations paternelles. Je ne puis permettre que Monsieur votre fils, après l'abjecte conduite qu'il a tenue, ose adresser la parole à ma femme, ni encore moins qu'il lui débite des calembours de corps de garde, et joue le dévouement et la passion malheureuse, tandis qu'il n'est qu'un lâche et qu'un chenapan. Je suis donc obligé de m'adresser à vous, pour vous prier de mettre fin à tout ce manège, si vous tenez à éviter un nouveau scandale, devant lequel, certes, je ne reculerai pas. J'ai l'honneur d'être, Monsieur le Baron, Votre très humble et très obéissant serviteur. Alexandre Pouchk Господин Барон! Позвольте мне подвести итог всему, что случилось. Поведение вашего сына было мне давно известно и не могло оставить меня равнодушным. Я довольствовался ролью наблюдателя с тем, чтобы вмешаться, когда почту нужным. Случай, который во всякую другую минуту был бы мне крайне неприятен, пришелся весьма кстати, чтобы мне разделаться: я получил анонимные письма. Я увидел, что минута настала, и воспользовался этим. Вы знаете остальное: я заставил вашего сына играть столь жалкую роль, что жена моя, удивленная такою трусостью и низостью, не могла удержаться от смеха; душевное движение, которое в ней, может быть, вызвала эта сильная и возвышенная страсть, погасло в самом спокойном презрении и в отвращении самом заслуженном. Я принужден сознаться, Господин Барон, что ваша собственная роль была не особенно приличной. Вы, представитель коронованной главы, -- вы отечески служили сводником вашему сыну. По-видимому, всем его поведением (довольно, впрочем, неловким) руководили вы. Вы, вероятно, внушали ему нелепости, которые он высказывал, и глупости, которые он брался излагать письменно. Подобно старой развратнице, вы подстерегали мою жену во всех углах, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына; и когда больной сифилисом, он оставался дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней; вы ей бормотали: "возвратите мне моего сына!" Вы хорошо понимаете, Господин Барон, что после всего этого я не могу терпеть, чтобы мое семейство имело малейшее сношение с вашим. Под таким условием я согласился не давать хода этому грязному делу и не опозоривать вас в глазах нашего и вашего двора, к чему я имел возможность и что намеревался сделать. Я не желаю, чтобы жена моя продолжала слушать ваши родительские увещания. Я не могу позволить, чтобы ваш сын после своего гнусного поведения осмеливался разговаривать с моей женой и еще того менее -- обращаться к ней с казарменными каламбурами и разыгрывать перед нею самоотвержение и несчастную любовь, тогда как он только подлец и шалопай. Я вынужден обратиться к вам с просьбой положить конец всем этим проделкам, если вы хотите избежать нового скандала, перед которым я, поверьте мне, не остановлюсь. Имею честь быть, Господин Барон, Ваш покорный и послушный слуга Александр Пушкин.
Марта: СПАСИБО, ДОРОГАЯ ЗИЗИ!!!
Таша: Вы, уважаемая Марта, изучаете текст этого письма? На какой предмет, если не секрет?
Марта: Не секрет, уважаемая Таша. Уже третий раз я буду читать лекции о Пушкине перед студентами Университета третьего возраста (УТВ). Моей самой взрослой студентке 83 года. Эти лекции я читаю по их просьбе. Как они слушают!!! Но и подготовка к таким выступлением занимает у меня очень много времени.
петушок: Можете даже заказать изображение с сайта: http://www.history-illustrated.ru/illustrations.php?category=45&PHPSESSID=f9cc6366c4c472a67f5d06166108294f
Марта: Спасибо еще раз уважаемым и дорогим Зизи за самый текст письма и Петушку за бесценную ссылку. Буду ее учитывать при последующих делах, а пока - не успею. У меня лекция уже завтра утром. Очень волнуюсь.
Кот: Уважаемая Марта, не сомневаюсь, что лекция пройдет успешно. С Вашим умением рассказывать и Вашей увлеченностью Пушкиным успех гарантирован!
Марта: Спасибо за дружескую поддержку и отзывчивость, уважаемый и дорогой Кот!
Зизи: Марта пишет: Очень волнуюсь. Удачи Вам, дорогая наша Марта! Все у Вас получится! Вы - замечательный рассказчик, а студенты "третьего возраста", как Вы их называете, замечательные слушатели!
полная версия страницы