Форум » Хроника событий » предсказание смерти » Ответить
предсказание смерти
Muza: Друзья, не зная в какую тему поместить свой вопрос, решилась на создание новой темы. Думаю, что она уместна на ветке Хроники событий. Если нет, пусть администрация переведет тему, куда посчитает нужным. Мне хочется вспомнить накануне дней дуэли и смерти Пушкина о знаменитом предсказании старой немки - гадалки Александры Филипповны Киргоф. Знакомые Пушкина вспоминали, что в 1818 году в Петербурге она предсказала Пушкину несколько потрясающих событий и даже его раннюю смерть. Предсказание было о том, что он, во-первых, скоро получит деньги; во-вторых, что ему будет сделано неожиданное предложение; в-третьих, что он прославится и будет кумиром соотечественников, в-четвертых, что он дважды подвергнется ссылке, в-пятых, что проживет долго, если на 37-м году жизни не случится с ним никакой беды от белой лошади, или от белой головы, или белого человека... которых и должен он опасаться. Когда Пушкин пришел от гадлки домой, то нашел у себя письмо с деньгами (совершенно неожиданный для него старый долг лицейского товарища), а через несколько дней ему было сделано предложение по службе, затем была ссылка. Оставалось ждать встречи с белым человеком. Забыл ли об этом Пушкин в январе 1837 года, когда конфликтовал с белокурым Дантесом? Или же, помня о предсказании, испытывал судьбу?
Ответов - 56, стр:
1 2 3 All
Cаша: Наверное все потому, что и Вы и я, да и многие выросли на классическом пушкиноведении. И, поэтому, нам проще, мы уверены или, по крайней мере, глубоко чувствуем научность, академичность знания. Нам легко отличить надуманность, парапушкинистичность, если можно так выразиться, от строгой документальной основательности, доказательности, стройности. Но современность и время несет новое, порой наивное, а порой очень достойное, гениальное и прозорливое, но с трудом пробивающееся к читателю. То и другое имеет право и просто обязано жить. Невольно ловишь себя на мысли, что каждая эпоха вносит в наши представления о Пушкине что-то особенное, говоря словами Белинского, "своё суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что - нибудь новое и более верное".
Кот: Уважаемый Саша, я не очень понял Ваше противопоставление наивного гениальному и прозорливому. Наивное, если оно икреннее, а не наигранное, вполне может быть "достойным, гениальным и прозорливым", не умея только выражаться в строгих научных терминах. Я, пожалуй, противопоставил бы гениальности и прозорливости - игру в гениальность, стремление все делать "не так" не потому, что для этого есть аргументы, а потому что это позволяет выделиться и привлечь к себе внимание, отсюда - "сенсационные" открытия, "самобытные" интерпретации фактов и свидетельств и т.п.
Cаша: Согласен с Вами, уважаемый Кот. Часто и наивное, на первый взгляд, оказывается гениальным. Автор, не претендуя на научное открытие, а порой даже не понимая. что у него в руках-уже гений, потому что он не осознал cвою гениальность, а только разглядел необычное, наделенный природным даром его замечать. "И случай - Бог изобретатель"! И кажущуюся изобретателю и другим наивность необходимо разбудить, дать захотеть донести до других. Спасибо автору и за это! Бывает и наоборот, призрачная прозорливым - оказывается на поверку наивным. Тут уже не самобытность, а, скорее, собственная гениальность ощущается "гением", но плодов не приносит. Себя показать, потрафить массовому читателю, жадному до сенсаций, даже обижающемуся, что их не дают. О, такому не просто объяснить, что на "заводе-производителе" сенсаций неполадки... Помешанность на идее: что-то непременно замалчивается, угнетается, прячется. А все запретное дает почву домыслам... И иногда они проявляется в уродливом, вопиющем безобразии, как в случае с книгой Зинухова... Появляется гадание на "Сказке о царе Салтане", "припрятанные" в 1829 году дневники-гороскопы, усматривается некая тайнопись на рисунках поэта. Пушкин - необычный и все, что его окружает должно быть априори необычно волшебным, всенеприменно чудесным. Но, вместе с тем, все что написано должно жить. И оцениваться: достойное-превозноситься, недостоийное-отвергаться. И нами и будущими поколениями. Чтобы не появлялась мысль, дескать что-то замалчивается... Иначе, со временем, это отразится в отвратительно кривом зеркале. А искреннюю наивность, самобытность тем более не угнетать, и даже поддерживать: давайте сомневаться вместе,если сомнение существует, не скрывать, а время оценит...
Эхо : Вы, Саша, - поэт мысли! Шлю Вам другую птичку - соловья!
Кот: Уважаемое Эхо, а Вы уверены, что это - соловей, а не волнистый попугайчик? Чур, не воспринимать этот вопрос как камешек в огород уважаемого Саши, с которым я полностью согласен. Надо бы действительно любое выступление, любую публикацию не замалчивать, а разбирать и пытаться объективно оценивать, но нет сил заставить, например, себя заняться разбором книги Петракова. Ему-то проще - он большую часть своей аргументации оставляет за кадром (и сам об этом говорит), а нас одаривает своими "выводами". Чтобы их подробно разобрать, придется написать книжку, значительно превосходящую его собственную, а на это нет ни времени, ни сил.
Эхо : Кот пишет: Вы уверены, что это - соловей, а не волнистый попугайчик? главное, что поет-заливается в хорошем смысле слова. пусть будет наш соловей!
Кот: Уважаемое Эхо, я согласен - пусть это будет наш форумный соловей!
Марта: У нас всё прекрасно! А наше весёлое и такое радостное, но немного задиристое /что приятно/ Эхо, спасибо ему, и сам поёт-заливается, как соловей. Эхо, спасибо Вам. Если мы отвечаем не сразу, то это только потому, что не хватает времени.
Эхо : Марта пишет: Если мы отвечаем не сразу, то это только потому, что не хватает времени а и то правда: и где взять то ево - времячко? так и норовить сбегнуть от нас, а попробуй удержи ево! жуть!
Марта: Где Вы, Эхо, берете такие чудесные картинки? Не найдётся ли у Вас канарейки, которые раньше были в Михайловском (при Гейченко). 17 февраля будет его юбилей. А вот что за юбилей? Кто знает?
Кот: Уважаемая Марта! Семену Степановичу Гейченко 14 февраля исполнилось бы 105 лет.
Muza: Семен Степанович был человеком старой закваски - в одном лице и едином духе пушкинист и фронтовик. Воевал на фронтах не только великой Отечественной, но и с чиновниками, препятствующими восстановлению заповедника. Многие говорили потом, что он, мол, слишком много брал на себя, создал себе при жизни памятник в музее - домик с самоварами на окнах. Кстати, о канарейках, уважаемая Марта, я к сожалению ничего не знаю. Так вот, на мой взгляд именно ТАКИМИ, как Гейченко, болеющий душой за свое непростое дело, и должны быть настоящие хранители прошлого! Светлая ему память.
Muza: Предлагаю, уважаемые ученые и неученые любители Пушкина, вернуться к теме данного раздела и вспомнить о том, что в эти часы 171 год назад Александр Тургенев усаживался в карету, в которой ему предстояло сопровождать гроб с прахом поэта в Святые Горы. С каким леденящим душу спокойствием, философической отстраненностью он рассказывал о своей печальной мисии: А. И. Тургеневъ — А. И. Нефедьевой. С.-П. Бургъ. 1837 г. Февраля 9-го, утро. Я писалъ къ вамъ въ день моего отъезда. 3 Февр. въ полночь мы отправились изъ Конюшенной церкви, съ теломъ Пушкина, въ путь; я съ почталіономъ въ кибитке позади тела; жандармскій капитанъ впереди онаго. Дядька покойнаго желалъ также проводить остатки своего добраго барина къ последнему его жилищу, куда недавно возилъ онъ же и тело его матери; онъ сталъ на дрогахъ, кои везли ящикъ съ теломъ и непокидалъ его до самой могилы. Ночью проехали мы Софію, Гатчину, къ утру 4-го февраля были уже въ Луге, за 140 верстъ отъ П. бурга, а къ 9-ти часамъ вечера того же дня уже во Пскове; (куда пріехали ровно въ 19 часовъ. Псковъ по новому исчисленію въ 285 верстъ отъ С.-П. Бурга). Это было въ четвергъ, когда у Губернатора Ал. Никит. Пещурова бываютъ вечеринки. Я немедленно къ нему явился, а жандармъ предъявилъ ему бумаги отъ своего начальства и въ ту же ночь послано было къ Архіерею, живущему въ пяти верстахъ отъ Пскова, отношеніе Гр. Протасова о принятіи и о погребеніи тела въ Святогорскомъ Успенскомъ монастыре, а исправнику опочковскому (въ уезде семъ находится монастырь) дано предписаніе снабдить насъ, въ случае нужды, обывательскими лошадьми. Возобновивъ знакомство съ Пещуровымъ, напившись чаю, я отправился въ ночь, опять съ гробомъ и съ жандармомъ, сперва въ городокъ Островъ, где исправникъ, и городничій насъ встретили (за 54 верстъ отъ Пскова) и послали съ нами чиновника далее; за 55 верстъ отъ Острова мы заехали, оставивъ гробъ на последней станціи съ почталіономъ и съ Дядькой, къ Госпоже Осиповой, въ три часа пополудни; она соседка Пушкина, коего деревенька въ версте отъ ея села, и любила П. какъ мать; у ней-то проводилъ онъ большою частію время ссылки своей и все семейство ея оплакиваетъ искренно поэта и добраго соседа. Она уже накануне узнала отъ дочерей, въ П.Бурге живущихъ, о кончине П. и встретила меня какъ хорошаго знакомца и друга П. Мы у ней отобедали, а между темъ она послала своихъ крестьянъ рыть могилу для П. въ монастырь за 4 версты, въ горахъ, отъ нея отлежащій, тамъ-же где положена недавно мать П. После обеда мы туда поехали, скоро прибыло и тело, которое внесли въ верхнюю церковь и поставили до утра тамъ; могилу рыть было трудно въ мерзлой земле и надлежало остаться до утра. Мы возвратились въ Тригорское (такъ называется село Г-жи Осиповой, воспетое Пушкинымъ и Языковымъ); напились чаю, отужинали. Товарищъ мой, ехавшій на перекладныхъ, ушелъ спать, а я остался съ хозяйкой и съ двумя милыми дочерьми ея и пробеседовалъ съ ними до полуночи о делахъ Пушкина, о его жизни деревенской и узналъ многое что небезполезно будетъ для соображеній по деламъ для оставшихся; нашелъ несколько стиховъ его въ Альбуме, публике неизвестныхъ и сдружился съ теми, кои такъ радушно меня приняли и такъ хорошо умеютъ ценить добраго Поэта. На другой день, 5 февраля, на разсвете, поехали мы опять въ Святогорскій монастырь; могилу еще рыли; моимъ гробокопателямъ помагали крестьяне Пушкина, узнавшіе, что гробъ прибылъ туда; между темъ какъ мы пели последнюю панехиду въ церкве, могила была готова для принятія ящика съ гробомъ — и часу въ 7 утра мы опустили его въ землю. Я взялъ несколько горстей сырой земли и несколько сухихъ ветвей растущаго близь могилы дерева для друзей и для себя, а для вдовы — просвиру, которую и отдалъ ей вчера лично. Простившись съ Архимандритомъ, коему поручилъ я отправляясь все надлежащія службы (къ нему заходилъ я накануне) и осмотревъ древнюю церковь и окрестности живописныя монастыря, на горахъ или пригоркахъ стоящаго, я отправился обратно въ Тригорское; оттуда съ дочерью хозяйки, милою, умною и пригожею, я съездилъ въ деревню Пушкина, за ¼ часа по дороге отъ нихъ, а прямо и ближе, осмотрелъ домикъ, садъ, гульбище и две любимыя сосны Поэта, кои для Русскихъ будутъ тоже, что дерево Тасса надъ Ватиканомъ для Италіи и для всей Европы; поговорилъ съ дворникомъ, съ людьми дворовыми, кои желаютъ достаться съ деревнею на часть детямъ покойнаго, полюбовался окрестностями; оне прелестны, какъ сказываютъ, летомъ, и два озера близь самаго сада, украшаютъ ихъ. Здесь-то Поэтъ принималъ впечатленія природы и предавался своей богатой фантазіи; здесь-то виделъ и описывалъ онъ сельскія нравы соседей и находилъ краски и матеріалы для своихъ вымысловъ, столь натуральныхъ и верныхъ и согласныхъ съ прозою и съ Поэзіею сельской жизни въ Россіи. Возвратившись въ Тригорское — мы позавтракали, поблагодарили хозяйку за ея радушное гостепріимство и въ 12-мъ часу отправились въ обратный путь. — 6-го февраля въ воскресенье въ 4-мъ часу утра были уже мы во Пскове; — въ ночной темноте раздавался уже гулъ колоколовъ древняго Пскова, богатаго ими какъ Московскій Кремль; товарищъ мой собрался прямо въ П. бургъ, а я остался на день во Пскове... ... Въ 8 часовъ вечера я выехалъ изъ Пскова третьяго дня, и вчера въ 7 часовъ вечера я былъ уже здесь, на своей квартере; нашелъ письмо отъ брата: Клара и Сашка здоровы и получили мои Синбирскія и Московскія гостинцы. Ввечеру же былъ вчера у вдовы, далъ ей просвиру монастырскую и нашелъ ее ослабевшею отъ горя и отъ безсонницы; но покорною Провиденію. Я перецеловалъ сиротъ-малютокъ и кончилъ вечеръ у Карамзиной, а Вяземскій, Жуковскій и Велгурскій ожидали меня у Вяземскаго и я по сію пору не виделъ ихъ еще и съ почты не получалъ московскихъ писемъ. Посылаю за ними: авось не будетъ ли и отъ васъ! — Вяземскій нездоровъ. Сердце его изстрадалось отъ болезни и кончины Пушкина. Посылаю вамъ прекрасные стихи на кончину Пушкина. Дайте ихъ и это письмо прочесть и Ив. Ив. Дмитріеву и Свербеевымъ и попеняйте последнимъ, что они только одною строчкою и то давнымъ давно меня порадовали. — После воскресенья узнаю, когда мне можно будетъ отсюда выехать; но врядъ ли прежде 10-ти дней. Я ехалъ изъ Пскова до Монастыря почти все по реке Великой и обратно верстъ 30; ибо за Псковомъ и несколько верстъ до Пскова нетъ снега и я иногда запрягалъ по 5-ти лошадей въ кибитку. .. Приписка на поляхъ: Взадъ и впередъ проехалъ я более 800 верстъ.
Кот: Уважаемая Muza, невольно вспоминается письмо Вяземского А.И.Тургеневу от 8 апреля 1836 г.: «Пушкин не пишет к тебе теперь, потому что умерла мать его; что все это время был он в печальных заботах, а сегодня отправился в псковскую деревню, где будет погребена его мать». Мог ли подумать Александр Иванович Тургенев, получив в Париже это письмо, что через десять месяцев по той же самой дороге в ту же самую псковскую деревню именно он, Тургенев, будет сопровождать тело Пушкина ?!
Muza: Да. Такие страшные "сближения" так пугают! Выходит, вот и дождался Пушкин ответа на вопрос: "Где мне смерть пошлет судьбина?..."
Muza: Не знала, куда будет правильнее поместить эту информацию. Решила, что в этом разделе уместнее всего: Наш современник Николай Прожогин был в Сульце в бывшем доме Дантеса (там его почему-то называют замком) и обратил внимание на некоторые детали, которые у меня вызвали какой-то ужас: То, что сохранилось в Сульце от прежнего убранства замка, мы увидели в музее Местной истории. В нем семейству Дантесов отведен целый зал. В витрине - православное, бронзовое с эмалью, распятие, очевидно, из имения Гончаровых. Самовар, наверное, тоже привезенный из России. Туда же перенесены две печи XVIII века - одна облицована фаянсовыми изразцами, другая - чугунная, с фамильным гербом, отлитая на заводе первого поселившегося в Сульце Дантеса. И еще одно изделие из чугуна - мужская фигура в полный рост с прикрепленным на уровне сердца деревянным кругляшом, служившая Жоржу мишенью при стрельбе из пистолета. Хранитель музея мадемуазель Дос Сантос спешит заверить нас, что отливка фигуры датируется 1840-ми годами и, следовательно, отношения к дуэли с Пушкиным не имеет. И все же…
Марта: Я тоже удивлялась, что дом в Сульце называют замком. Домик как домик. Про Прожогина не знала, очень Вам благодарна. Но почему некоторые детали вызывают у Вас ужас? По всему миру рассеяно столько ценностей, которые никак не вернутся на свою историческую родину, что уже и не удивляешься этому. А удивляешься только тогда, когда они возвращаются... Вот это чудо! Или Божий Промысл
Muza: Марта пишет: Но почему некоторые детали вызывают у Вас ужас? Ужас, дорогая Марта, вызывает мужская фигура в полный рост с прикрепленным на уровне сердца деревянным кругляшом, служившая Жоржу мишенью при стрельбе из пистолета! Даже если он стрелял по этой фигуре ПОСЛЕ, не кажется ли Вам, что ему доставляло ОПРЕДЕЛЕННОЕ удовольствие всякий раз попадать в тот самый кругляш, за которым могло мерещиться сердце Пушкина!
Таша: Спасибо, добрая наша Муза! Мне так и видится, как Дантес радостно снова и снова целится и попадает в этот кругляш!
Cаша: В своем фильме "Котильонный принц"(как называла Дантеса Ахматова) Николай Прожогин показал эту фигуру с кругляшом, и даже пистолеты Баранта ему принесли из сейфа в мэрии Амбуаза. Фильм 2002 года неоднократно демонстрировался, часто повторяется и сейчас по телеканалу "Культура". Особенно в дни 6 июня и 10 февраля. Все смотрим телепрограмму в эти дни!
полная версия страницы